— Почему тогда на конверте нет следов ее пальцев? А вот ваши пальчики есть! И экспертиза это подтверждает!
— И без экспертизы ясно, что вы подделали результаты экспертизы, чтобы выгородить свою Дашу!
Окулева говорила, а муж не мигая, смотрел на нее, сомкнув губы. От внутреннего напряжения на скулах нервно двигались желваки.
— Филипп Дмитриевич, у вас, случайно, не пропадали две тысячи долларов? — спросил Степан.
Мужчина едва заметно кивнул, не сводя глаз с жены. Не ошибся Степан, топорно сработала Окулева. Ошибка за ошибкой, и все вниз, под уклон, под откос.
— Ваша супруга знала, что у вашего отца непереносимость лидокаина? — спросил он.
На этот раз Окулев кивнул явно.
— Что скажете, Варвара Павловна?
— Последнее слово! — сквозь зубы процедил мужчина.
— Какое последнее слово?! Я ничего не делала!.. Ты что, не видишь, он свою шлюху выгораживает!.. И твою тоже!
Степан выразительно посмотрел на притихшего следователя. Он мог стерпеть оскорбление в своей адрес, но взбесившаяся Окулева грязно обозвала Дашу, и если Болдарев не примет меры, Степан припомнит ему все.
— Что ты такое говоришь? — разозлился Окулев.
— А то я не знаю, как ты пялился на нее! И она глазки тебе строила! — не так уверенно, но все же решительно заявила Окулева.
— Варвара Павловна, вы ревновали мужа к Дарье Извариной? — наконец-то подал голос Болдарев.
— Я ревновала? — спохватилась женщина.
— Ну вы же утверждаете, что между Извариной и вашим мужем возникли отношения?
— Нет, не возникали… Мне показалось.
— Насколько мне известно, ваш муж наследует состояние своего отца.
— Я точно не знаю.
— Как это ты не знаешь? — вскинул брови Окулев.
— Ну а мне-то что с того? Если бы я наследовала!
— А разве вы не состоите с Филиппом Дмитриевичем в законном браке?
— Состою.
— Экспертиза показала, что незадолго до смерти потерпевшему была сделана внутримышечная инъекция лидокаина, — сказал Болдарев.
Степан повел бровью, поощрительно глянув на него. Да, он знал это, но в список улик этот момент не включил. Дело в том, что Даша не только ставила капельницы, но и внутримышечно колола витамины.
— Ну так Дашка и делала! — не смогла промолчать Окулева.
— Судмедэксперт считает, что это могла быть инъекция лидокаина.
— Правильно. Дашка и уколола!
— Но в доме находилась не только Изварина, в доме находились и вы… И деньги в сумку положить могли вы.
— Нет!
— И в аптеке вас опознали. Зачем вы покупали лидокаин?
— Не покупала я!
— Гражданка Окулева, вы задержаны по подозрению в убийстве своего тестя! — наконец-то родил Болдарев.
— Как это задержана? — всплеснула руками Окулева.
— Собирайтесь, вас доставят в отделение, — глянув на Степана, сказал следователь.
— А как же адвокат? Он сейчас подъедет!
Болдарев качнул головой, а Круча развел руками. Адвокат может в чем-то помочь, облегчить участь, но за решетку вместо нее он точно не пойдет.
— Я это дело так не оставлю! — заистерила Окулева. — Я до генерального прокурора дойду!
Болдарев сделал каменное лицо, не отреагировал и Степан, поэтому она набросилась на мужа:
— А ты что стоишь? Ну скажи что-нибудь!
— Генеральный прокурор во всем разберется, — кивнул мужчина. — И накажет того, кто убил моего отца.
— Но я-то не убивала!
— Прокурор разберется! — Окулев безжалостно смотрел на жену.
Адвокат действительно подъехал, но Степан отправил его в отделение, куда собирались доставить задержанную. Он понимал, что впереди будет много грязи, вне всякого, адвокат с подачи Окулевой обвинит его в подтасовке фактов с целью выгородить Дашу, но ему к проблемам не привыкать.
В активе у «Советской нефтяной компании» четырнадцать процентов акций серьезной компании. Отец в этом году сильно сдал, чувствовал себя неважно, но, тем не менее, смог урвать этот куш из государственного пакета акций. Возможно, за это и поплатился. Филипп ничуть не исключал заказного характера убийства, но, скорее всего, Варвара сделала смертельный укол чисто из корысти. А может, ее очень хорошо попросили убрать отца.
— Филипп Дмитриевич, разрешите руководству «Иртышнефрепрома» выразить вам соболезнования! — Представитель компании Акифьев сделал скорбное лицо, но взгляд остался холодным и равнодушным.
Черты лица у мужчины грубые, взгляд жесткий, на нем хорошо бы смотрелась босяцкая кепка и бандитская кожаная куртка, но и строгий костюм сидел отлично. И даже придавал ему цивильный вид. Модельная стрижка, идеально выбритый подбородок, запах дорогого парфюма, правильно подобранный галстук, из украшений на пальцах рук только обручальное кольцо. Если существует крутая импозантность, то это про него.