— Я сам трех лохмачей обидел! — с угрозой процедил сквозь зубы Сафрон.
И Кручу обидит, а почему бы и нет? Рано или поздно беспредельный мент получит свое. Даже если на колени сейчас упадет, умоляя о пощаде, все равно за свою подлянку ответит.
— Да ну!
— А то ты не знаешь! — презрительно фыркнул Сафрон.
Не мог Круча не знать о пресс-хате. Сам же все подстроил. Это во-первых. А во-вторых, мент держал руку на пульсе, узнал, когда Сафрона освободят, устроил ему мелкую пакость. Знал он все, не мог не знать.
— Я много чего знаю, Сафрон… К цыганке недавно ходил.
— И сколько она тебе накуковала? Хотя бы пару месяцев проживешь?
— На тебя цыганка куковала. Долго, сказала, жить будешь, но плохо, — Круча все улыбался, но при этом взгляд его пробирал до костей.
Тяжелый взгляд, сила в нем реальная. Круча запросто мог устроить Сафрону еще один культпоход на крытый, чтобы исправить свою ошибку. Не трех, а куда больше лохмачей организует, чтобы на этот раз уж наверняка опустить. И ведь не выдержит Сафрон, сломают его. А замочить Кручу нереально, сколько раз он уже пробовал. Собственно, за это с него и спросили.
— Чего ты хочешь, мент? — скривил губы Сафрон.
— Хочу, чтобы ты правила дорожного движения соблюдал, бандит!
— Дорогу на зеленый свет переходить, да?
— Дорогу мне переходить не советую, — качнул головой Круча.
— А то что?
— Я тебя предупредил, Сафрон!
Круча потушил сигарету о свою ладонь, достал из кармана бумажную салфетку, завернул в нее окурок и положил в карман. И сам он за порядком на своей территории следит, и от других того же требует. А как еще его должен был понять Сафрон?
Не прощаясь, Круча повернулся к Сафрону спиной, сел в микроавтобус.
Вернулся в машину и Сафрон. Тюльпан включил скорость, отпустил педаль тормоза. В машине царила мертвая тишина, никто не решался сказать плохо о Круче. И правильно, в глаза нужно говорить о том, какой он козел, а не по углам, как бабы, шептаться.
Проезжая мимо микроавтобуса, Сафрон не удержался и повернул голову. А стекла в «рафике» не такие уж и темные, он смог заметить, что в салоне, кроме Кручи, никого не было. А где же спецназ? Похоже, Круча реально безбашенный мент, если не побоялся выйти на Сафрона без всякой поддержки. Он же знал, с кем имеет дело. Или он просто не воспринимает всерьез битовскую братву? Может, ему нужно еще раз объяснить, кто в доме хозяин?
За окном ненастье, небо темное, на его фоне редкие крупинки снега кажутся особенно белыми, холодно на улице, промозгло. Но день хороший, хотя бы потому, что пока без происшествий. Может, и пронесет. Вчера, например, ни одной кражи, ни одного ограбления, ну хотя бы кто-нибудь с кем-то подрался, ничего подобного. Может, и сегодня обойдется. Вечером, часов так в семь, Степан отправится домой, там его ждет любимая девушка, душа уже рвется к ней.
На столе зазвонил телефон.
— Степан! — чуть не крикнула Даша. — Меня арестовали!..
— Дай сюда! — послышался чей-то женский голос.
В трубке что-то хрустнуло, с такой силой ее вырвали. И послышались короткие гудки.
Степан растерялся, но в ступор не впал. Телефон у него новый, с определителем номера — установить адрес, откуда звонили, несложно. Поселок Привольный, дом двадцать четыре. Элитный поселок, тот самый, в котором жил Сафрон, — на берегу Глубокого озера. Одно это уже настораживало.
Сафрон жил в двенадцатом доме, за домом номер четырнадцать сплошь недострой, двадцать второй и двадцать четвертый — готовые коттеджи, дальше снова пустые коробки, где под крышами, где нет. Элитный поселок в стадии строительства, но в двадцать четвертый дом уже и телефон успели провести с московским номером. Красиво жить не запретишь.
Возле дома стояла старенькая «Волга» с красными крестами на белом фоне и новенькая синяя «семерка». Открылась калитка, появилась Даша, в наручниках, бледная как смерть. Красивая, нежная, изящная, пальто нараспашку, белый медицинский халат под ним.
Даша, казалось, еле стояла на ногах, ее держал под локоток молодой человек тепличной внешности, холеный, лощеный, в дорогой кожаной куртке с воротником из стриженой норки. Портфель дорогой с бронзовыми застежками. Степан узнал его, следователь Болдарев из районной прокуратуры, однажды привлекался к расследованию убийства, апломба много, а толку мало. Малость туповатый для серьезных дел.