-Аааа! Ссуки! - заорав что, есть силы, я шагнул вперёд. Двое нападавших, от неожиданности, сбавили темп. Мой защитник каким-то немыслимым ударом отправил одного в нокаут. Второй ловко ушёл в сторону. Я попытался достать его палкой, но тот резким движением выбил её из моих рук с такой силой, что меня развернуло на месте... Я не уловил тот момент, когда лежащий выхватил пистолет. Резкая вспышка выхватила мельчайшие закоулки двора. Меня оглушил грохот. Двое бросились бежать. /Вообще-то я не смог уловить этого момента. Просто две тени метнулись в стороны и слились с темнотой./ Мой защитник, совсем молодой паренек, с каким-то удивлённым лицом, оседал, держась руками за грудь. Я неловко подхватил его под мышки. Тот застонал и откинул голову. На груди, из-под прижатых ладоней, расплывалось чёрное пятно. Парень смотрел на меня и что-то шептал. Губы шевелились быстро - быстро, но разобрать слов я не мог. Преступая мелкими шашками, уложил его на асфальт. Глаза парня закрылись, он стремительно бледнел. По лицу пробежала судорога. Он затих.
Я слышал, как, где-то, захлопнулось окно. Шум подъезжающей машины. Пустой двор в считанные минуты стал шумным и многолюдным. Уазик Алексея Петровича, машина скорой помощи, РАФ с надписью на боку «дежурная ОВД», какая-то чёрная «Волга». Все машины разрезали темноту двора лучами фар, сделали его тесным. Не хватало воздуха. Двое санитаров застелив клеенкой, носилки укладывали на них парня, отстояв свою очередь после фотографа, милиционеров, и каких-то любопытных бабулек.... /Эти бабки появляются всюду. Кажется, что агентство ОБС («Одна Бабка. Сказала»), имеет своё телевидение и радио, а также систему спутникового слежения и оповещения. Вытянув шеи, они наблюдают за происходящим. Наибольший ажиотаж вызывают три события: свадьбы, митинги и похороны со всеми предшествующими событиями в т.ч. травма, болезнь. И чем сильней агония, тем лучше. Может они к своим несчастьям готовятся? Ой, простите люди добрые....Бесит!/
От суеты и толкотни меня спас Горелов. Он почти насильно усадил меня на заднее сиденье машины. Тент кабины являлся ширмой, надёжно укрывшей меня от любопытных жадных глаз и ментов, готовых вцепиться в любую секунду.... О чём он разговаривал с милицией, работниками скорой, хозяевами «Волги» я не слышал. Он был очень возбужден. Одну за одной прикуривал сигареты и тотчас же гася их, выкидывал в ближайшую урну, доставал и опять убирал в карман свои документы. Наконец он примостился на переднем сиденье и нервно бросил водителю:
-Поехали, ко всем ****ям, отсюда! Какая же ****а таких ублюдков рожает?!
-Опять менты права качают?
-Да ну их, на ***, поехали!
И мы поехали через дворы. Назад. Снова к зданию «Института Решения Прикладных Проблем». Два извечных вопроса русской интеллигенции: «Во что же я вступил?» (простите,... ВЛЯПАЛСЯ) и «Когда же это кончится?»... Горелов выглядел осунувшимся и усталым. Под глазами появились серые круги. Резко выделились скулы. Вместо кофе он молча достал из шкафа начатую бутылку водки. Молча налил себе пол стакана и выпил.
-Будете?
Я кивнул. Говорить не было сил. Когда я взял протянутый стакан, руки противно дрожали.
-Не чокаясь...
Мы сидели и курили, стряхивая пепел прямо на палас. Алексей Петрович о чём-то сосредоточенно думал.
-Теперь Вы поняли, что мои опасения были не напрасны?
Кивнул.
-Люди, которые следили за Вами, хотят знать тоже, что и мы,... Но действуют более нагло и решительно. Вы, наверное, сами убедились...
-Убедился, - запинаясь, сказал я, - Если бы не парень.... Тот, которого.... Ну.... Который оказался рядом...
-Это Денис... - глухо сказал Горелов, - Мой сын... Я попросил его охранять Вас...
Он разлил остатки водки.
-Вы думаете, что я херовый отец? Что я бесчувственный старый пень, посылающий под пули собственного ребенка... - он высказал это громко и с надрывом. - Что я чурбан... - он одним махом опустошил стакан и, поставив его, закрыл лицо руками.