-Марин... Ты чудо... Только...
Она закрыла мне рот поцелуем.
-Я все знаю и понимаю... Это мечты... Будет трудно и, конечно не так, как я сейчас сказала... Но если мы будем рядом...
Я погладил её по волосам и сел на диване.
-Если мы будем рядом, то вставать нам придется вместе. Разбудила - терпи! Подъем, ванна, кофе...
-Мне кофе в постель...
-Поросенок! Обнаглевший поросенок!
Пока я возился на кухне, Маринка привела в порядок комнату и даже успела принять душ.
-Ну, что у нас на завтрак?
-Ты знаешь, я особенно не старался. Достал из холодильника вчерашний ужин!
-Расскажу Ольге, что муж по утрам готовит... - закатила глаза «жёнушка» - Умрёт от зависти!
-Она-то? Вряд ли...
-Брось. Это любой девчонке хочется...
-Ладно,... девчонка. Говори. Только не уточняй как часто. Что будем делать?
-Вообще-то дел у нас миллион!
-Загибаю пальцы... - рассмеялся я.
-Первое - мне надо приодеться; второе - тебе надо приодеться; третье - Сережка просил сходить в парк и узнать про Борьку.
-Наверное, мы начнем с третьего...
На улице было неожиданно холодно. Осень наконец-то решила заявить о себе. Пронизывающий ветер, изморозь и листва, превратившаяся, из нарядной в мокрую и обвисшую, настраивали на унылый лад.
-Нет... По-моему, нам всё-таки надо в магазин.
Оделись мы довольно быстро. Маринка не выбирала и не копалась. Окинув взглядом торговый зал, она ткнула пальцем в джинсовый костюмчик, кроссовки, теплую водолазку, байковую толстовку с капюшоном, Затащив меня в примерочную, этот бесененок вогнал меня в краску, устроив вместо примерки показ стриптиза. Когда мы вышли в зал, я думал, что все продавщицы будут смотреть мне вслед... (Ах, какое самомнение!)...
Подойдя к кассе, Маринка сунула свою старую одежду в руки продавца.
-Это упакуйте... И срежьте, пожалуйста, с меня ценники. Пойду в обновке...
Расплатившись, Маринка потащила меня в другой отдел. Я шел позади нее и любовался на ладненькую фигурку. Всё сидело на ней словно сшитое на заказ. «Ай, молодец!» - подумал я восхищаясь вкусу и скорости выбора...
В отделе мужской одежды произошёл неожиданный конфуз. Маринка никак не хотела принимать во внимание мой возраст и таскала мне в примерочную костюмы, один хлеще другого. При этом она уверяла, что всё к лицу и всё это надо брать обязательно. Пришлось пойти на хитрость. Когда Маринка отправилась в очередной «набег» я подозвал продавца и смущаясь попросил:
-Вы не подберете мне что-нибудь, такого же типа, - я ткнул пальцем в Маринку, - Только, соответственно, мужское.
Когда Маринка вернулась с новым ворохом одежек, я уже стоял около кабинки прикинутый по полной программе и болтал с продавщицей.
-Не волнуйтесь... Вам очень идет. Спортивный стиль сейчас в моде, а джинса - это такой материал, что позволяет появляться «и в мир, и в пир». К тому же возможность комбинирования курток и рубашек позволяет из минимума вещей сделать разнообразный гардероб... - заливалась продавец, - Вашей дочери тоже понравиться!
Последняя фраза относилась к Маринке. (Ой, ой, ой... Солнышко позеленело, но сдержалось!)
Маринка окинула меня с головы до пят и, сунув продавщице гору шмоток, которую только что притащила, высокомерно сказала:
-Простенько... - она притворно вздохнула, - Но разве же в этом сельпо что-нибудь подберут... Пойдем к касссе... А Вы, милочка, - это уже к продавщице, - Не сочтите за труд, развесьте все по местам...
/Я тихо выпадал в осадок... Женщины, женщины.../.
Мы вышли из магазина, держа в руках пакеты со старой одеждой.
-Ну, что к Дому? - спросил я накуксившуюся Маринку.
-Она тебе понравилась?
-Кто?
-Эта, бабушка /Вот язва желудка!!!/ С которой ты курлыкал?
Осталось только рассмеяться и щелкнуть Маринку по носу:
-Обожаю геронтологию! Пошли?
-Давай вначале к Сереге. Бросим шмотки и у меня есть ещё идейка.
Хозяев дома не было. Бросив свертки на диван, Маринка отправилась на кухню.
-Помогай! - бросила она на ходу.
В четыре руки мы настругали бутербродов, выудили из холодильника фруктов и несколько банок консервов.
-Ольга против не будет, а ребятам, хоть какая-то радость. /Тогда я почувствовал себя эгоистом. Спасибо Маринке... /
Чем ближе мы подходили к парку, тем тревожнее становилось у меня на душе. Предчувствие какой-то неотвратимой беды тяжелым грузом давило на сердце и не давало дышать.
Мокрая эстрада выглядела сиротливой и пустынной. Маринка постучала по «крыше»:
-Есть кто живой?
Отодвинув доску, мы проникли внутрь. Внутри было пусто. Исчезли ребячьи пакеты, заменявшие шкафы, не было плитки и лампы. При бледном мерцании зажигалки всё казалось пустым, не жилым и грязным.