-У тебя то?!... - учительница покачала головой.
Маринка словно знала заранее и накрыла стол на четверых. Тася прошла в комнату.
-Олег, ты говорил, что пишешь...
Я уже и забыл об этом разговоре.
-А! Да, но это так, проба пера... - с этими словами я взял с тумбочки папку, - Вот!
Таисия Ивановна заботливо положила рукопись в пакет и повесила его на вешалку.
Снова раздался звонок.
-А вот и Владимир Николаевич! Прошу любить и жаловать! - громко объявил я.
Владимир Николаевич выглядел встревоженным.
-Надо поговорить, - буркнул он, но, увидев гостей, широко улыбнулся, - Знакомь, Олег.... Хотя мы уже знакомы...
Маринка потрудилась на славу. Салатики, нарезанная колбаса и сыр, аккуратно нарезанные огурчики и помидоры, пиалушки с маринованными грибочками, бутылка водки и бутылка вина...
-Какие у тебя хозяйки, - добродушно сказал Николаич, и Маринка залилась румянцем, - Но чего-то здесь не хватает! - с этими словами он скрылся за дверью.
-Пойду, достану курицу...
Она ещё и курицу успела приготовить! Я восхищался своей неожиданной помощницей.
Николаич вернулся быстро. Когда он ввалился в комнату, по ней пронесся изумленный вздох - правой рукой он прижимал к себе бутылку коньяка, на запястье висела коробка с тортом, а в левой, он держал охапку роз.
-Это Вам, - галантно поклонился он, отделяя половину букета и передавая её Тасе, - А это тебе, Марина...
Началась милая суета с поиском ваз и банок. Наконец все расселись за столом.
-Что пьют дамы?
Дамы пили вино. Маринка, пытаясь изобразить из себя взрослого знатока вин, вертела бокал в руках, смотрела на свет и, попробовав глоточек, закатывала глаза.
-Как? - подмигнув, спросил Николаич.
-Кислое! - бухнула Маринка, заставив всех улыбнуться.
Николаич был интересным собеседником. В его арсенале была масса анекдотов, случаев из жизни, причем анекдоты были похожи на жизнь, а жизнь на анекдот. Он безраздельно завладел вниманием женщин, и, все чувствовали себя старыми друзьями. Зазвонил телефон.
-Это тебя! - изумленно сказал я, передавая трубку Маринке. Маринка вскочила из-за стола. Поднялась и Тася. Вытирая раскрасневшееся лицо, она с вздохом сказала:
-Хорошо вам, молодым! А мне уже пора...
-Я провожу Вас? - вызвался галантный Николаич.
Парочка удалилась. Маринка дернула меня за рукав:
-Это Оля! Спрашивает, как ты?
-Передай, что ничего!
-Может быть... - робко начала Маринка. Я посмотрел на несчастно-просительное лицо девчонки и махнул рукой:
-Приглашай!
Моя помощница засмеялась и весело защебетала в трубку.
Пользуясь паузой, вышел на балкон и закурил. Странная штука жизнь. Ещё недавно за этим столом собирались знакомые Светки, мои коллеги по работе... Жизнь вильнула в сторону и за ним мои неожиданные знакомые, с которыми легко и весело. И прошлое уходит...
На балкон вышел Николаич.
-Составлю тебе компанию. А то курить в одиночку - моветон. Вот англичане молодцы - из всего делают традицию и облекают в строгие рамки. У них даже костюм для курения продуман - смокинг! - он с удовольствием затянулся, - У меня к тебе дело! Завтра с утра тебя пригласит Горелов. Он будет расспрашивать тебя о том, о чем ты уже написал. Не смотри ты на меня так недоуменно! Сам должен понимать, что в твоем «сне» было слишком много совпадений и часть текста пришлось подредактировать. В общем, писал ты следующее... - он вышел в комнату и вернулся с пачкой листов, - Мне очень важно, чтобы ты ознакомился с этим текстом и не отступал от него.... Пойми, от этого многое зависит.... И для тебя тоже...
Я смотрел на пачку листов в моих руках. Мой почерк. Эта были те самые страницы, которые я написал в санатории. Зачем надо было перечитывать их ещё раз?
-Прочитай внимательно и... - в прихожей зазвонили, - Пошли встречать гостей!
-Я спросила у родителей.... Они учились у Лисовой... - вместо приветствия сказала Оля, - Вы необычный человек...
Застолье затянулось за полночь. После настойчивого звонка родителей Голубевой, все начали собираться. Владимир Николаевич взялся проводить Олю и, с гусарским шиком, вызвал такси. Я пошел с Мариной.
-Спасибо за вечер! - тихо сказала Маринка и, привстав на цыпочки, чмокнула меня в щеку, - До завтра! - произнесла она, как само - собой разумеющееся, и скрылась в подъезде.
Вернувшись, домой, я сел на диван и достал пачку бумаг, врученную Николаичем.
Пятничное посещение пивнушки было еженедельным ритуалом...
Я читал и не понимал. Я видел свой почерк, но! Я не писал того, что лежало у меня на коленях.... Из рукописи исчезли воспоминания о встрече с Гореловым, об эксперименте Николаича, последствия которых демонстрировали мне в институте, напрочь не было воспоминаний о бумагах взятых из сейфа.... Только приглядевшись внимательно я понял, что все строки - лишь искусная имитация того, что писал я...