-Спасибо! - без тени улыбки поблагодарила меня дама, убирая пачку.
Горелов и врач оживились.
-В путь?
Сборы были недолги, после принудительного туалета мне предложили съесть что-то напоминающее овсянку, абсолютно безвкусное, но, по уверениям врачей, исключительно полезное и практически полностью усваимое... Душ, пахнущий химией, после которого меня нарядили в практически невесомый тончайший комбинезон украшенный кругляшками датчиков. Одежду предстояло носить на голое тело, и я чувствовал себя несколько неуютно.... Разрешили накинуть халат. Потом я простился с Маринкой. Просто поцеловал жену, вернувшуюся из поездки....
-Смотри, не загуляй там! - весело произнесла жена, но я чувствовал, что она сдерживается из последних сил.
-Я скоро.... - ляпнул я в ответ.
Двое крепких парней натянули на меня второй комбинезон. Справившись с хитрой одеждой, они попросили меня лечь в кресло и начали деловито щелкать пультом. Обновка, видимо, состояла из каких-то секций или полостей, в которые подавался сжатый воздух. Массаж мне понравился.
Горелов лично натянул мне на голову «купальную» шапочку.
-Пора! - четко сказал он.
Я расслабился, прикрыв глаза. Сквозь приопущеные веки я видел Маринку, Алексея Петровича, Юрия Константиновича и других «провожающих».
«Прошлый раз это было похоже на удар пивной кружкой по голове!» - мелькнула в голове шальная мысль, - «А как теперь? Кувалдой?»
-Пуск! - скомандовал Горелов, и, страшный удар током сбросил меня с кровати....
- 8 -
-Патироли!!! Патироли!!!! Свежайшие, горячие патироли!!!
«Великий Дычо! Как можно, с таким истошным рёвом предлагать всякую дрянь?!»
-Патироли с огня!!!
«Плебейский квартал, плебейская еда!!! Как хочется взять кнут и всыпать этому болвану по первое число!»
-Патироли!!! Патироли!!! Ароматные патироли!
«Вонючие, мать их... Гадюшные, уродливые сгустки.... Когда, черт возьми, хозяин подправит ступеньку? Только деньги дерет подлец.... Правда, я еще не платил.... Но денег почему-то не осталось.... Куда делись?»
-Патироли!!!
-Слышу, болван! Горячие, ароматные, свежие? Или пока орал остыли?
-Горячие, благородный Навин, с огня!
-Десяток... («Какой, блин, десяток? Пару десятков! Денег должно хватить») Или два...
-Два десятка патиролей благородному навину!!!
-Что ты орешь?! Насыпай!
-А посуда?
-Так ты, шельмец, ещё и без тарелок возишься?!
-Так я благородному навину, давеча, две отдал! Третьего дня.... Припомните, в голову мне метили? А, теперича, лопушок кулечком!... Берете?
«А, хрен с ним! Всё одно, жрать их... Что лопух, что тарелка - всё едино...»
-Патироли!!!
«Ишь, опять заорал.... В спину... Хлёстко... Пускай поорёт поганец... А морду я хозяину набью, что бы ступени чинил! А то ведь...»
«Благородный навин» пинком распахнул скрипучую дверь. Комната, в которую он вошел, напоминала скорее деревенский сарай, чем нумер «неплохой» гостиницы. Крохотная комнатка, всё убранство которой состояло из грубо сколоченной кровати с соломенным матрасом, пары стульев (на одном из которых стоял мятый медный тазик), стол, хоть и тщательно выскобленный, но, все - равно, покрытый многочисленными разводами и сундук, с полустёртой росписью встретила его холодом.
Подойдя к столу, навин бросил на него промокший кулек. «Хоть бы сволочь майонезом ещё приторговывал! Опять без специй жрать придется.... И ведь, в сущности, - пельмени, пельменями! Наложи в мясо сена, раскатай тесто потоньше, да облепи фарш по аляпистей - вот и вся еда.... А прозвали-то как помпезно - «патироли»... Вот Маринка моя пельмени делает - пальчики оближешь! Маленькие - тугие, лежат на столе рядками, мукой пересыпанные, в кастрюлю просятся.... А она их на протвинь и на балкон, на мороз.... И варишь их потом, после Нового года, не считая...» - Навин облизнулся, и брезгливо достав полуразварившийся комок, отправил его в рот...
«Сколько же еще торчать в этой дыре? Конечно, время здесь течет намного медленнее, чем в реальной жизни, но такими темпами я до старости буду свои вопросы решать....» - погрустневший навин, взял со стола глиняный кувшин и, жалобно заглянув в широкое горло, перевернул его над кружкой.... «Эх, и пойло, кончается.... Меч, что ли заложить? Напиться и уснуть? И то, ждать веселее!». Навин спустился в закопченный трактир, забрал у смешливой толстушки, стоящей за прилавком, кувшин темного вина поднялся к себе.
-Смотри.... Мается благородная душа! - жалостливо сказал один из ремесленников, одетый в рваную грубую рубаху.
-А что им маятся? Заботы, что ль, какие? Праздно жить привык вот и скучает в нашей дыре! - ответил ему второй.