Наконец мы пришли на место. Я понял это по пьянящему запаху мяса готовящегося на огне, по многоголосому гулу, по стукам глиняных чашек.... С нас сняли мешки. Мы стояли на широкой поляне, с трех сторон нас обступал лес. Одной стороной стоянка «бандитов» (так я мысленно окрестил наших пленителей) упиралась в отвесную скалу, зияющую входом в пещеру. Посреди стойбища горело несколько костров. Над одним, насаженный на вертел, приходил в готовность поросенок, около других сидели или лежали люди в лохмотьях. На многих были зеленые камзолы. При виде нас толпа зашевелилась, явно ожидая потехи.
-Посмотрите люди добрые, кто к нам в гости пожаловал! - голос нашего провожатого весело разнесся по поляне, - Разделить наш скромный обед и предаться отдыху среди друзей....
Толпа радостно загоготала.
-К столу, к столу, гости дорогие! Заждались вас! Без гостя и вино кислее и обед пресен! - послышалось со всех сторон. Нас чуть ли не силой усадили за грубо сколоченный стол, притаившийся в тени деревьев. Бродяги рассаживались рядом. Несколько шустрых мальчишек, чумазых как трубочисты, бросились расставлять по столу грубые глиняные тарелки и кружки. Двое выкатили из пещеры бочонок. По загоревшимся глазам я почувствовал в бочонке что-то пьянящее.
-Уж, коль вы друзья графа, так скажите, что в бочонке спрятано? - хитро подмигнув, спросил один из бродяг.
-Не велика загадка! - небрежно бросил Николаич, - Крепуха заморская. Из графских подвалов ворованная. Подозреваю я стряпчую Николетту синеносую, да за руку схватить её не могу!
-Синеносую все знают.... - как-то неуверенно бросил один из похитителей, - А кто вот её делает?
-Монах к Барцеллиусу алхимику приставленный. Я делаю, - спокойно произнес Николаич.
Шепот пронесшийся над столом, казалось всколыхнул листву.
-Колдун, волшебник, церковь, граф.... - слышалось со всех сторон.
-Мало ли кто чужим именем назовется! - более уверенно произнес главный, - Давайте откушаем, а там посмотрим!
В тарелки были разложены сочные куски мяса. Главный щелкнул пальцами, и мальчишки наполнили кружки. В нос ударил знакомый запах самогонки.
-Николаич, ты что, блин, самогон гонишь?!
-Потом расскажу! - краснея, бросил Николаич.
От крепкого пойла перехватило дыхание.
-Крепка Советская власть, - выдохнул я.
Николаич, деловито отхлебнув из кружки, занюхал рукавом и впился зубами в мясо.
-Ешь, если это лесные братья, то может, последний раз обедаем, - «подбодрил» он меня. Уговаривать меня было не надо. Организм, измученный патиролями требовал настоящего мяса. К тому же на столе в изобилии лежали помидоры и огурцы, капуста, нарезанная крупными кусками, и рыхлый сыр, который ломали руками от большой головы.
-Эк, как благородный наворачивает! Ну, словно Плешка-обрубок после боя!
Я промолчал на эту реплику. «Жри, пока дают!» - грубая пословица была как нельзя кстати. Главный ударил кружкой по столу:
-Накормили мы славно, как у короля при дворе! И почести воздали вам королевские! А король нашими налогами живет, так может и с нами чем поделиться?
-Что хочешь, рвань? - насмешливо рявкнул Николаич. Люди, разгоряченные пойлом по вскакивали с мест. Главарь не повел и бровью.
-Олео, сколько ты за дом и землю, что потом поливал в год отдавал?
Из-за стола встал одноглазый, до этого сидевший молча:
-Большой флорин...
-Монастырю, что подле города расположился?
-Десятину урожая, да первого поросенка и теленка, что появлялись....
-А сколько поросенок с теленком стоят?
-По четверти флорина каждый....
-А налог дорожный и охранный бургомистру?
-По полфлорина в рассрочку с процентом....
-Вот такие деньги мы на питание вам даем! А сейчас за угощение назад просим! И если нет у Вас десяти больших флоринов, то подумать до утра можете.... Только с утра двенадцати маловато уже будет!
Вся шайка вопросительно уставилась на нас.
-С собой нет, но коль отпустите доскакать до замка, то граф рад отдать будет!
-Прям таки рад?! Посмотрим! Только до замка Плешка поскачет! Дай ему, что-нибудь, графом узнаваемое и коль скажет он, что друзей его мы задержали, то отпустим и без монет.... А коли нет.... Море оно далеко, но ездчики частенько к нам наведываются.... Плешка! - позвал он.
Из тени выступил мужчина. Шрам, пересекающий лоб, лысина, обрамленная лохмотьями седых волос, культя вместо правой руки и беззубый рот производили отталкивающее впечатление. Довольный выражением наших лиц, главарь продолжил:
-Так что отдать, а что на словах сказать, графу Юрину, светлому рыцарю и благодетелю нашему....