Мы вышли в какой-то внутренний двор замковых построек. Посредине его стояла клетка, завешенная черной материей. На её крыше суетился Барцеллиус.
-Как дела, мой мудрый друг? - весело спросил граф.
-Проверяю одну теорию, - глядя на графа лихорадочным взглядом, ответил монах, - Сейчас закончу.... - он склонился над крышей.
Граф подошел к клетке и отдернул ткань. В клетке находилось полуголое существо. Это был чрезвычайно худой мужчина весь покрытый язвами. Изможденное лицо вызывало жалость и сострадание.
-От оно! Бесовское отродье! - гордо сказал граф.
Я смотрел на существо: на его грязное тело, покрытое ссадинами, спутанные волосы, грязные руки. У него не было клыков и когтей.... Ноги также не заканчивались копытами. Он сидел, скорчившись в углу, стараясь слиться с тенью крыши.
-Закончил! - завопил Барцеллиус.
Из дырки, которую монах проковырял, в клетку ворвался луч света. Сидящий взвыл. Я содрогнулся. Кожа существа, в тех местах, куда бил свет, начала покрываться пузырями, которые сразу же лопались, истекая черной слизью и превращаясь в гниющие ожоги. Вампир забился, пытаясь спрятаться от луча, но постоянно попадая под такие же дыры, видимо сделанные ранее. Наконец он нашел для себя затемненное местечко, где застыл, боясь шелохнуться.
Барцеллиус спустился к нам.
-Скулишь, скотина?
Вампир не казался мне чудовищем.... Я видел только страдающее существо....
-Барцеллиус, а какова цель этого опыта? - негромко спросил Граф, - Не милостивее ли будет упокоить его....
(Граф употребил именно это слово - «упокоить».) Я, вновь, проникся к нему симпатией.
-О! Вы даже представить себе не можете, какое значение имеет этот эксперимент для науки! Вампир, в сущности, бывший человек укушенный другим вампиром. Соответственно, - Барцеллиус задрал вверх жидкую бороденку, - Он приобретает все черты вампира: ненавидит солнце, боится чеснока и серебра, сидит в осиновой клетке. И, заметьте, к клетке он уже привык! Сейчас я приучаю его к солнцу - постепенно, маленькими лучиками! А еще я приготовил ему сюрприз! - Барцеллиус хлопнул в ладоши.
Тотчас же откуда-то выбежал мальчишка держащий в руках глубокую серебряную тарелку, наполненную черной жидкостью.
-Это кровь! - гордо сказал Барцеллиус. Граф при этих словах вздрогнул, - А тарелка из серебра! Несопоставимые вещи! Но он голоден! Если он переборет боязнь света, серебра, осины - он переборет в себе вампира и станет обычным человеком!
-А... А если нет? - спросил Николаич.
-Сдохнет, - спокойно сказал монах.
-Володь, мне это Освенцим напоминает.... Фашисты тоже из-за гуманизма эксперименты на людях ставили.... - тихо сказал я.
-Угу... - буркнул Николаич себе под нос, а вслух спросил, - А чеснок...
-Буду потихоньку добавлять в кровь! - желчно выдавил монах.
Барцеллиус казался мне безумным.
-А кровь человеческая? - тихо спросил Юрин.
-Да что Вы, граф! Свиная! На бойне слили! Давай скорее! - закричал он мальчишке.
Мальчишка, стараясь не запачкаться о блюдо, протиснул его сквозь прутья клетки. Вампир зашевелился. Ноздри его затрепетали. Постанывая от боли, он, извиваясь ужом, подполз к тарелке. Пауком нависнув над ней, он, по-собачьи, пытаясь не дотрагиваться до краев, попытался выпить жидкость. Кровь закипела. Издав протяжный вой, вампир отпрянул в сторону. Я не мог смотреть на мучения живого существа.
-Давайте уйдем! Не могу я больше смотреть на это варварство....
-Но цель Барцеллиуса благородна.... - неуверенно промолвил Юрин, - Друг мой, - обратился он к монаху, - Давайте прервемся! Я хотел, чтобы вы показали моему гостю свою лабораторию!
-Пусть он покажет! - монах махнул рукой в сторону Николаича.
-Нет, нет! - запротестовал мой спутник, - Только Вы сможете приоткрыть завесы тайн! Я лишь Ваш покорный ученик!
Лицо Барцеллиуса расплылось в довольной улыбке:
-Завесь клетку! - скомандовал он мальчишке.
Я глядел на страдающего мужчину. Его изможденное лицо было искривлено гримасой боли. Губы вампира дрогнули:
-Умоляю, придите сегодня ночью.... - скорее прочитал, чем услышал я. Плотная ткань задернулась.
.........................
Барцеллиус весело бежал впереди нас, не умолкая ни на минуту. Я уже узнал о гонениях, которым подвергся он со стороны братьев доминиканцев, в результате чего ему пришлось уйти из монастыря. Протараторив все хвалебные чины графа, он выразил ему сердечную признательность за приют и возможность работать. Я узнал, что эксперименты по обращению металлов в золото уже почти закончены. (Николаич при этих словах с трудом сдержал улыбку). Также я узнал, что Барцеллиус - не признанный гений в области стихосложения и истории, языков и географии, математики и астрономии с астрологией вместе взятыми. Я понял суть этого человека. В нашем веке его бы назвали «безумным изобретателем», но в средние века такого слова, к сожалению, не было. Николаич шел рядом кивая головой и, видимо, думая о своем. Граф осматривал замок, изредка давая указания встречавшимся на пути солдатам, поварам и слугам. Наконец Барцеллиус выдохся.