-Есть... - скромно ответил Манчини.
-Давай по одному.
Крестьяне заходили в зал. Упав на колени перед графом, они просили разобраться в склоках и спорах. Многие просили совета и граф, выслушивая их, ласково и терпеливо разбирался с каждым....
..................
-Ну?! - граф восседал в кресле с видом короля, - Что привело тебя ко мне, верный мой вассал?
-Жалоба мой господин! Жалоба на обиду мне нанесенную! - кузнец бухнулся на колени.
-На кого жалоба? Опять с соседом кур не поделили? - усмехнулся Юрин.
-На рыцаря!
-На рыцаря?! - в голосе графа прозвенел металл, - Да как ты смеешь на благородного жаловаться?!
-Да как же не жаловаться! - кузнец демонстративно потер глаза грязными кулаками, - Когда позор принес мне поступок его. Позор и разорение!
-Рассказывай, - коротко бросил граф, остановив взгляд на гобелене по праву руку от себя.
-Ваша светлость, отец.... - начал просящий.
-Оставь....
-Дело в том, что нет у меня больше помощника в обучение вами переданного!
-Как это нет? - грозно спросил граф.
-А так.... Известно давно, что через спину в голову наука лучше доходит.... Учил я его во дворе кузни, когда ворвался ко мне рыцарь на коне....
-Что за рыцарь - то? - заинтересованно спросил Юрин.
-Страшный, громадный, злой.... Он схватил меня за ворот и, оттаскав, спустил штаны и высек на потеху соседям.... А помощника забрал в оруженосцы....
-Понятно, а герб у него есть? Щит?
-Без щита он был и.... без меча, - кузнец потупился.
-И ты с ним справиться не мог?! - изумленно подняв бровь, спросил Граф.
-В сговоре он с дьяволом, видно.... Жердью так махал, что не подойти, а как ноги мне подбил, так меня и вообще, оторопь взяла....
Я в упор рассматривал кузнеца. Не смотря на округлый животик, он выглядел могучим и здоровым. Крепкие руки, широкие плечи все говорило о недюжинной силе просителя. Даже склоненная бычья шея внушала уважение. Каков же был тот рыцарь, что справился жердью с таким бульдозером?
-...да и не мог я на благородного руку поднять!
-А с чего ты взял, что он благородный?
-Так назвался он мне!
-И что же ты, остолоп, молчишь? Как?
-Доном Кихатом, рыцарем Накатоми....
-Накатоми, Накатоми.... Никогда не слышал.... И слово то какое-то странное.... - рыцарь задумчиво перевел взгляд на гобелен, висящий слева, - Что за слово то? - последний вопрос он обратил к летописцу стоящему тут же, рядом со мной.
-Иноземное слово.... - моментально ответил тот, - Они, вообще-то, не переводятся, а только образно объясниться могут....
-Объясняй образно! - приподняв бровь, граф в упор посмотрел на заюлившего поэта, - Ты же языкам сызмальства обучен!
-Нахатома - это по-заморски «образ светлый, но печалью отягощенный».... Точнее и не скажешь!
-Учись! - хохотнул в ухо Николаич, - Его бы депутатом - из слов веревки вить и этими веревками людей опутывать....
Я пнул его ногой:
-Погоди! - какая-то мысль стучалась в мою голову. Даже не мысль, а предчувствие и прозрение, - Кажется, мы внесли вклад в мировую литературу....
-А Вы что скажете? - граф заметил наше шевеление.
-Слово незнакомое, но образ поэтический красив.... - витиевато выпалил я.
-Да ну, вас, - рыцарь махнул рукой и, обратив взгляд на кузнеца, сказал, - Иди. Вечером пришлю тебе нового помощника. И учи его по-человечески. А позор не возмещу, не взыщи....
-А тазик?
-Какой тазик? - глаза графа округлились.
-Да тазик он у меня взял.... Медный для цирюльни выкованный....
-Ооооо..... - рыцарь закатил глаза, - Манчини! - из-за дверей выскочил шустрый маленький человечек, - Отсчитай ему, мелких монет двадцать. И меди дай, сколько скажет....
-Да, благослови Бог твою щедрость! - кузнец, низко кланяясь, пятился к дверям. По его радостному лицу было видно, что он не остался в накладе.
-Что там еще?
Дальше в зал вошла сморщенная старушка, попросившая денег на похороны сына....
-А куда староста деньги ваши девает, что на расходы семейные от вас да от меня получает?
-Не дает староста! Говорит, что не на работе и не в бою погиб.... А.... - старушка зарыдала, уткнувшись лицом в ковер, - Руки наложил! И хоронить его надо не на кладбище! А раз не на кладбище, то и не деревенское это дело!
Граф, подошел к женщине и бережно поднял её с колен...
-Не плачь, старая.... Род твой до седьмого колена нам верой и правдой служит! Дам я тебе денег! И с кладбищем решим! Решим? - спросил он у Николаича.
-Граф! - твердо сказал Николаич, - Самоубийство грех тяжкий, церковью осуждаемый! Нельзя его на кладбище хоронить....
-А отпевать?
-Граф, он самоубийца! Это самый тяжкий грех....
-А разве церковь не призвана отпускать грехи и быть опорой заблудшим душам?
-Теоретически все верно, но святые догматы....