– Рассредоточь людей, сержант! – рявкнул на ухо Васильчикову Буторин, падая на землю рядом с молодым командиром. – Пусть перебегают, постоянно меняют позиции и растянутся вдоль полотна подальше. С интервалом метров в десять, не меньше!
– Головы не поднять, – ответил сержант. – Они сейчас в атаку поднимутся, а нас мало!
– У тебя на мотоциклах установлены четыре ручных пулемета! – напомнил Коган. – Пошли людей, поставь пулеметы на флангах, открывай огонь, когда немцы поднимутся, фланговым огнем ты их тут накрошишь знаешь сколько! Всю охоту отобьешь! Гранаты прибереги напоследок, применишь их, когда немцы подойдут на расстояние в тридцать метров! Понял?
– Я знаю, нас учили! – поспешно отозвался сержант и начал отдавать команды.
– Бегом, ребятки, бегом! – помогал ему своим зычным голосом Буторин.
– Давай вон туда, Витя! – Коган указал рукой влево, в сторону толстого столба, у основания которого земля поросла кустарником. – Надо определить позицию пулеметчика. Натворит он бед из своего «костореза». У него скорострельность девятьсот выстрелов в минуту. Почти как у нашего ППШ.
Прикрываясь высокой насыпью, оперативники стали пробираться на левый фланг. Автоматчики вели непрерывный огонь, и это пока удерживало фашистов от атаки. Но наверняка это ненадолго. Сейчас они сгруппируются и устроят комбинированную атаку. Это было очевидно. Наверняка какая-то группа немцев уже заходит во фланг разведчикам Васильчикова. Вон там, где полотно делает поворот, где разросся кустарник на влажной земле. Позиция была для обороны отвратительная. Сюда бы вызвать огонь артиллерии и перепахать лесочек напротив, да только у группы автоматчиков нет с собой рации. Но и у немцев тут только разведка, нет у них здесь сил для прорыва обороны. И если удержаться сейчас, то гитлеровское командование поймет, что советские войска контролируют положение дел на этом участке, что их тут ждут, и, возможно, сюда больше не сунутся. А вот Фрид на таких участках и может появиться. Где гарантия, что эта группа прислана не для того, чтобы обеспечить диверсанту переход к своим? Нет такой гарантии.
– Молодец сержант, – обернувшись, Буторин посмотрел, как к насыпи бегут пулеметчики со снятыми с мотоциклетных люлек «дегтярями». – Если он теперь правильно определит и укажет своим бойцам сектора для ведения огня, хрен немцы прорвутся здесь.
– Ты вон туда лучше посмотри, – толкнул его локтем Коган. – Теперь понимаешь, почему у фрицев только один пулемет там работает? У них по уставу на взвод четыре ручных пулемета, по одному на каждое стрелковое отделение и пятидесятимиллиметровый миномет один на весь взвод.
Буторин посмотрел туда, куда указывал напарник, и прикусил от напряжения губу. Ситуация для мотоциклистов-разведчиков складывалась аховая. Немцев в четыре раза больше, у них миномет и более выгодная позиция для атаки. Наверняка еще и задача не просто перекрыть железную дорогу на этом участке, а взорвать железнодорожное полотно. Сейчас через кустарник пробиралась группа немцев. Человек двадцать, не меньше. Если они переберутся через насыпь, то ударят во фланг автоматчикам и на открытой местности всех перебьют за пару минут. Кого не достанет пулемет, до тех дотянутся из миномета.
Оперативники, прижимаясь к земле, на животах переползли через насыпь и спустились в кустарник. Немцы не видели двух офицеров, сосредоточенные на звуках боя в сотне метров левее. Трое солдат начали устанавливать миномет в низком кустарнике, крупный, плечистый унтер-офицер с биноклем стал ползком подниматься на насыпь. Ближе всего к оперативникам находились два пулеметчика, которым с пятью солдатами предстояло перебраться через насыпь и занять позицию на другой стороне. Буторин посмотрел на Когана, и тот, соглашаясь, кивнул. Иного выхода нет. Можно попробовать уничтожить немцев и спасти от диверсии железную дорогу. Можно попробовать выжить, потому что отступать возможности не было. Не найти другой позиции для боя, не было ее здесь, кроме той, которую сейчас заняли мотоциклисты и двое оперативников из НКВД.
Задача была проста, как ее понимали Коган и Буторин, – уничтожить или нанести этой группе противника такое поражение, чтобы немцы потеряли боеспособность и отступили. Точнее, начали спасаться бегством. А это половина немецкого взвода, который отправили сюда для проведения операции. Вторая половина в перестрелке с нашими автоматчиками тоже отступит. Потому что двадцать карабинов не устоят против десятка автоматов ППШ с их скорострельностью, с этим ливнем пуль.