– Ну, это ничего не меняет, – заверил Сосновский и подмигнул мне.
В тот момент я верил и в свой опыт разведчика, и в опыт Сосновского. И особенно в его владение немецким языком. А мое не совсем правильное произношение можно скрыть, например, изображением последствий контузии. Нам подобрали близкое по размеру и не очень чистое наше солдатское обмундирование и два брезентовых с водонепроницаемой пропиткой мешка для штабной документации. Приказ на бланке штаба батальона, написанный, естественно, от руки, мы составили таким образом и искусственно подмочили в таких местах, чтобы из уцелевшего текста была понятна только общая информация и намек на направление прорыва. Самое главное – это указанное время начала операции по выходу из окружения. Когда стало смеркаться, мы с Сосновским, переодевшись в солдатское обмундирование, ушли в сторону позиций немцев. Свою офицерскую форму, а главное, личные документы, мы упаковали в водонепроницаемые мешки. После недолгих рассуждений мы спрятали наше имущество в дупле старого дуба недалеко от опушки. Дерево засохло совсем недавно, но еще крепко стояло на земле, вцепившись в нее омертвелыми корнями. При случае это дерево легко найти, легко объяснить, где оно находится, если за нашим имуществом придется идти не самим, а посылать кого-то другого. Оставлять его в батальоне, который мог и не вырваться из окружения, было опасно. Попади наши документы к немцам, нас не спасет никакая легенда и никакие наши правдоподобные выдуманные истории. Сейчас нашей единственной надеждой был пароль к командирам немецких частей и соединений, который давал возможность узнавать им своих диверсантов, которым предписано оказывать помощь.
Ночью пошел дождь. Звезды исчезли, и непроглядная тьма окутала землю. Закутавшись в армейские плащ-палатки, мы с Сосновским остановились под большой березой, где крона хоть немного задерживала потоки воды. Совещание было коротким. Лечь отдохнуть в такую погоду, да еще в лесу, не удастся. Значит, надо идти. Задача – подальше уйти от позиций окруженного батальона и выйти к одному из трех населенных пунктов, намеченных нами ранее. В каждом из них есть большие и крепкие дома, которые можно использовать под штабные здания или расквартирования старших офицеров вермахта. И то и другое нас устраивало. Нас не устраивала встреча с немецкими солдатами боевого охранения, которые просто застрелят двух русских солдат, неожиданно появившихся перед ними.
В сапогах уже хлюпала вода, холодная вода проникала уже и под плащ-палатки, стекала по спине. Мы шли и шли с Михаилом. Усталость сказывалась уже с каждым шагом, но зато оттого, что мы интенсивно двигались, от нас валил пар. За ночь в непогоду нам удалось пройти незамеченными через три линии позиций немцев. Нам помогло то, что они не формировали вокруг окруженной части русских сплошной линии своих войск, довольствуясь боевым охранением и немногочисленными передовыми оборонительными позициями. Фактически одной линией окопов. Кто-то здесь у фашистов явно был уверен, что русские обречены и на прорыв не пойдут. В таком случае мы приготовили немцам явный сюрприз.
Немецкий бронетранспортер и рядом открытую легковую машину мы заметили около девяти утра на пустынной проселочной дороге неподалеку от опушки. У бронетранспортера была поднята бронированная часть, и двое солдат ковырялись в двигателе. Еще примерно пятеро солдат сидели у костра и подкладывали в него хворост. Ветерок донес до меня запах кофе. Два офицера тоже оказались поблизости. В расстегнутых мундирах два обер-лейтенанта любовались спокойствием глади реки и отражающимися в ее синеве облаками. Именно такие комментарии мы с Сосновским услышали, прячась в кустарнике. И мы расслышали, что один из офицеров называл другого, светловолосого, именем Вильгельм.
Пришло время действовать. И эта расслабленная, не чувствующая опасности команда во главе с двумя офицерами для нашей цели подходила как нельзя лучше. Я кивнул Сосновскому: «Начинай!»
– Господа! – выкрикнул Михаил на безупречном немецком с заметным берлинским акцентом и вышел из-за кустов. – Какое счастье, что мы добрались до своих!
Солдаты у костра вскочили и схватились за автоматы. Обер-лейтенанты мгновенно повернулись на голос и, увидев двух странных людей, закутавшихся в плащ-палатки советского образца и обутых в советские кирзовые сапоги, потянулись к пистолетам в кобурах.
– Остановитесь, господа! Не стрелять! – еще громче крикнул Сосновский. – Мы немецкие офицеры!