Еще вчера утром я так беспечно вышагивал по проспекту Стачек в направлении ближайшего телепортационного пойнта. Безумно гордый собой, я сам себе казался великаном. На самом деле природа не наделила меня богатырским ростом, и при любых построениях я всегда оказывался на левом фланге, но в тот день я казался себе правофланговым. Временами мне чудилось, что прохожие оглядываются, чтобы получше разглядеть мою форменную темно-синюю куртку косморазведчика. Каюсь, тогда я был уверен, что все окружающие завидуют моим нашивкам, блестящим пуговицам и значку выпускника училища имени Леонова.
Я полной грудью вдыхал влажный морской воздух и любовался зеленью каштанов. Кривая усмешка незнакомого адмирала и брошенные на стол «каловые» корочки будут позже, а тогда я еще мечтал. Мне казалось, что очень скоро моя жизнь самым чудесным образом переменится, что буквально завтра мне предстоит шагать по однообразным стальным коридорам орбитальных станций. Если в распределении будет написано «ШГЮ-203», то я увижу огромное Солнце. Перед моим внутренним взором представало исследовательское судно «Ярило-НГТ», больше похожее на заводскую свалку, чем на сознательное творение разумных существ. Зеленая листва и призрачное ленинградское небо заслонялись сумбурным нагромождением промышленных модулей и причудливо выступающими из-под обшивки пакетами ракетных ускорителей. Корабль шел сквозь хромосферу по границе с короной. Были отчетливо видны огромные солнечные пятна, величаво плывущие по бушующей плазме, хищные щупальца протуберанцев нежно ласкали силовые экраны станции. А где же среди всего этого великолепия я? Ага, вот он я. Ну-ка, ну-ка. Каплей? Нет – кап-раз! А что это там у меня на груди поблескивает? Герой Системы? Не может быть! Наверное, это за то, что первым высадился на какую-нибудь планету. Интересно, где она прячется, эта планета? В исследованной вдоль и поперек Солнечной Системе уже нет неоткрытых планет. А может, есть, и я найду ее? Или отправлюсь в первый пилотируемый полет к иным звездам? Все-таки я выбрал самую лучшую специальность на свете! Странно, что не все люди хотят стать разведчиками. Конечно, рискуешь, когда первым прокладываешь путь в неизведанное, но как приятно осознавать, что по протоптанной тобой дорожке двинутся геологи, строители, биологи. Вокруг оставленных тобой следов возникнут шахты, заводы, бескрайние поля космодромов и зыбкие, как мыльные пузыри, купола городов.
Прекрасные вчерашние мечты были прерваны веселыми переливами звонка. За мной. Никогда не слышал о том, чтобы жандармы звонили в дверь.
— Войдите, – тихо сказал я, давая ненужный приказ демону входной двери.
Жандармы не нуждаются в хозяйских дозволениях.
У них всегда и везде полный доступ.
— Бюро добрых услуг «Невские зори» приветствует вас, – с невообразимой торжественностью провозгласило зеленое человекообразное существо, внезапно появившееся на пороге кухни.
Я немного расслабился. Это всего лишь явился по моему вызову безобидный робот-уборщик. Дизайнера, проектировавшего его корпус, следовало отчислить с первого курса художественного училища, а еще лучше поставить к стенке и торжественно расстрелять за глумление над образом и подобием человеческим.
— Новая модель, что ли? – проворчал я.
— Самая последняя. Вам повезло, товарищ Ломакин. Я оснащен улучшенной системой распознавания грязи и стерилизационным излучателем повышенной мощности. Мой локальный позывной – Горней.
Робот был низкорослый или, точнее сказать, компактный, с короткими ножками и ребристым цилиндрическим туловищем, увенчанным маленькой подвижной головкой, на которой с трудом поместились большие оптические детекторы и крошечная имитация лица, способная выражать лишь две эмоции: радость и недоумение. Для уборщика и этого было слишком много.
— Можно приступать? – с кибернетическим энтузиазмом поинтересовался Горней, и его составная шея с двумя шарнирами просительно изогнулась.
— Да, – рассеянно кивнул я, вставая на ноги. – Прибери здесь. Потом получишь дополнительные инструкции.
Уродец победно пискнул и начал сгребать в кучу обертки от продуктов, пустые бутылки и консервные банки, живописно разбросанные вокруг дырки утилизатора. Я же медленно двинулся в комнату. Судьба даровала мне небольшую передышку, чтобы обдумать такие вопросы, как «Зачем? Как такое случилось? Как я мог пасть столь низко?». Ответов не было. Наваждение какое-то. Порой я и в самом деле любил «воткнуться» и иногда даже участвовал в нелегальных виртуальных боях, но никогда до сегодняшнего дня не путал реальность с киберстимуляцией. Перед моими глазами снова предстала ужасающая картина: перепуганная девушка на мушке моего лучемета. Страх сковал бледностью ее перекошенное лицо. Губы слегка подрагивали, и глаза смотрели так пронзительно, словно хотели искрошить мое клокочущее ненавистью сердце. Я надавил на курок, и лишенное жизни тело упало на мой любимый надувной матрасик в углу комнаты.
От воспоминаний меня затошнило. Свело живот. Чтобы не завыть от отвращения к себе и не убежать с места преступления, я ускорил шаг и бегом ворвался в комнату. Краешком сознания я все еще верил, что найду там обычный беспорядок, несколько пустых бутылок, коллекцию немытых чашек, ну и, может быть, утомленную парочку на коврике перед медиаэкраном. Я все еще рассчитывал на то, что кошмарная сцена убийства – это всего лишь воткнутая в мой мозг виртуальность. Может быть, по пьяни я вогнал в телепатическую обучающую систему запрещенный диск и поимел вот такой вот шикарный глюк?
Подобно тому, как объявление диспетчера превращает все еще опаздывающий для встречающих рейс во взорванный аэробус, а живых людей в истерзанные трупы, реальность безжалостно обрушилась на меня, сметая жалкие препоны спасительных фантазий. Мертвая девушка недвижно лежала на моем спальном матрасике. Ее руки были раскинуты в стороны, а волосы расплескались по залитой кровью подушке.
— Ноль-два, – пробормотал я, стуча себя косточкой указательного пальца по виску. – Совершено преступление. Светозар Ломакин убил человека.
— Вызов принят, товарищ Ломакин, – отзывчиво проворковал приятный женский голос. – Участковый инспектор прибудет в течение трех минут. Желаете пригласить адвоката прямо сейчас?
«Они все знают, – с благоговейным ужасом подумал я. – Они знают даже то, что им не нужно спешить. Они не собираются посылать сюда жандармов с индивидуальными ранцевыми телепортами. Черные чудовища с оскаленными черепами на рукавах не материализуются из воздуха и не размажут меня по стене. Вместо них прибудут добрые волшебники с железными браслетами. Они отведут меня к другим волшебникам с деревянными молоточками, и те лет на пятьдесят превратят меня в придаток какого-нибудь полезного механизма.
Отбойного молотка, например. Или экскаватора. И буду я до морковкиного заговенья реставрировать марсианские каналы. Но почему? Зачем я это сделал? Ведь я даже не знаю эту девушку! Может быть, я сошел с ума? Бред! У меня крепкая, проверенная множеством комиссий, психика. Тогда как получилось, что…»
— Нет, – я мотнул головой. – Мне не нужен адвокат.
— Зря отказываетесь, товарищ Ломакин, – сказал кто-то рядом со мной.
Я повернул голову. Все-таки они воспользовались направленным телепортом. За моим плечом стоял милиционер с нашивками участкового. Почему-то он был один, хотя, как я помнил по фильмам, убийство – это такое увлекательное событие, на которое собирается целая стая ответственных товарищей.
— Что вы сказали? – растерянно пробормотал я.
— Зря, говорю, от адвоката отказываетесь, – проворчал участковый, неотрывно вглядываясь в обнаженное тело. – Вам все равно, а он бы лишний трудодень заработал за вызов. Что у вас произошло?
— Я убил человека. – Мне, наконец, удалось обрести некоторую уверенность в себе, и мой голос зазвучал даже слишком твердо для будущего узника оберонских рудников.
— Говорите конкретнее. Какого человека вы убили, каким образом и какие мотивы у вас были? – равнодушно отбарабанил милиционер и сделал шаг по направлению к мертвому телу.
— Этого самого, – я махнул рукой, указывая на труп, – или вы полагаете, что женщина – это не человек?