В НИИЭМе Оля работала теперь уже не лаборанткой, а врачом, но все в том же втором отделении.
Однажды утром на проходной она столкнулась с красивым мужчиной, смутно напомнившим ей кого- то. Мужчина вежливо улыбнулся и пропустил Олю к турникету перед собой. Оля хотела улыбнуться в ответ, но, вглядевшись в его лицо, вздрогнула и покраснела. Это был отец ее ребенка.
Судя по реакции, Петр Николаевич не узнал Олечку. Скорее всего, он просто забыл о ее существовании.
А у нее будто что- то сдвинулось в голове. Если четыре года назад она отдалась ему в порыве то ли пьяного желания, то ли мимолетной страсти, то теперь влюбилась по- настоящему.
Она не искала с ним встреч, не старалась попасться лишний раз на глаза или поговорить. Она, молча, про себя, умирала от неразделенной любви.
Она каждую минуту вспоминала его лицо, его карие чуть прищуренные глаза, его уверенную походку. Она думала о нем, когда просыпалась утром и ложилась вечером. Она мечтала о нем, когда осматривала очередного пациента или писала научную статью.
У нее не было других мужчин раньше, у нее не могло их быть теперь. Все казались настолько безнадежно чужими, что даже легкое прикосновение чьей- то руки вызывало в ней брезгливое передергивание.
Но Петр Николаевич не обращал на Олечку никакого внимания. То есть, вообще.
Когда сыну исполнилось семь лет, он спросил Олю:
- Мама, а где мой папа? Он, что, как у Вадика, нашел другую семью?
Вадик был ребенком лучшей Олиной подруги. Это после ее двадцатого дня рождения кончилось Олечкино детство.
- Нет, сынок! Он просто не знает, что у него есть ты.
- А почему ты ему не рассказала?
- Потому что у него уже тогда были жена и ребенок.
- Да наплевать! Ты, мама, наверное, глупая! Может, если бы папа узнал обо мне, он бросил бы свою первую семью!
- Как ты смеешь так разговаривать с матерью?!
- Хорошо, мам. Прости! Я больше не буду говорить тебе, что ты глупая. Ну, скажи мне, как его зовут?
- Зачем?
- Просто, я хочу знать!
Уж неизвестно, кто дернул Олечку за язык:
- Его зовут Сколов Петр Николаевич! - выпалила она и осеклась.
- Петр? - удивился Валера. - А почему у меня другое отчество?
- Я записала тебе отчество по имени моего деда.
- Деда? А, тогда понятно.
Прошло три года. Валере исполнилось десять. Он стал вполне самостоятельным мальчиком: мог разогреть себе обед и помыть посуду, не забывал делать уроки, без провожатых ходил в театральный кружок в районном Доме пионеров.
Как- то вечером, когда нянька ушла домой, он заявил Олечке:
- Мама, я уже взрослый! Зачем мне нянька? Все равно она мной не занимается. Я сижу, уроки учу, а она по «видику» порнографию смотрит!
- Какую порнографию?! - в ужасе вскричала Оля.
- А вот на, посмотри!
Валера притащил из нянькиной комнаты две яркие видеокассеты. Оля взглянула на их обложки и остолбенела. Кассеты явно кто- то привез из- за границы, у нас такого в продаже просто не могло быть. Фильмы с этих кассет (а Олечка мигом догадалась, какие именно это фильмы) да и сами кассеты вызвали в ней омерзение и нервную тошноту.
- Валера! Не смей смотреть на эти кассеты!
- А я и не смотрю. Это нянька смотри. Я просто тебе принес показать.
Оля не стала дожидаться утра и прямо по телефону высказала развратнице все, что о ней думает. Та сначала изобразила полное непонимание, потом прикинулась невинно оскорбленной. А Оля, наплевав на приличия и эвфемизмы, открытым текстом объяснила ей, что... Ну, в общем понятно, что объяснила.
Нянька помолчала минуты три, а потом удивительно спокойно ответила Олечке:
- Я перед вами оправдываться не буду. Все равно вы поверите не мне, а вашему Валере. Я даже за зарплатой к вам не приду. Обойдусь как- нибудь! Но запомните - ваш сыночек так еще вас порадует, мало не покажется!
Если он в десять лет способен оболгать человека, который ухаживал за ним с пеленок то, что же из него вырастет? Хорошо, я не увижу!
Олечка не стала дослушивать нянькин бред и бросила трубку.
На самом деле те кассеты притащил друг Валеры Шурик. Его отец (моряк дальнего плавания) нередко привозил что- нибудь эдакое. Шурик дожидался, пока фильм надоест отцу, он забросит его на антресоли и забудет.
Тогда сын доставал кассету оттуда и смотрел с лучшим другом Валерой. У Шурика мама не работала, была заядлой домоседкой, поэтому приходилось пользоваться Валериным «видиком» и то, когда нянька уходила в магазин.
В общем, мешала она мальчишкам, сильно мешала.
Теперь времени на развлечения без присмотра взрослых стало гораздо больше. Конечно, ребята занимались и нормальными детскими делами. Строили средневековые замки из пластилина на проволочных каркасах. Собирали фигурки индейцев и ковбоев. Коллекционировали марки, посвященные космической тематике. Звонили одноклассницам и по случайным телефонным номерам: