Симпатичная полная женщина в распахнутой дубленке стояла ровно посередине платформы. Перед ней и позади нее высились горы громадных сумок и пакетов. Пройти к месту остановки последнего вагона можно было только или, прижавшись к самой стене, или балансируя по краю.
Вика выбрала стену. Она простудилась: нос и горло заложило, голова кружилась, а по телу разливалось мерзкий жгучий жар. Ныл каждый сустав. Ноги еле поднимались, и она шаркала сапогами по мраморному полу как столетний дед. Куда уж тут по краю платформы обходить - свалишься, и пикнуть не успеешь. К тому же еще на эскалаторе у нее запотели очки, а рыться в сумке, доставать салфетки и протирать помутневшие стекла сил не было. Зрение резко село после больницы, и без очков было совсем хреново.
Увидев Викин маневр, женщина напряглась и сделала шажок к стене. Вика понимала, что еще сможет пройти, не задев ни пакеты, ни их хозяйку, и прибавила шаг. Но тут тетка резко дернулась, растопырив руки. Правда, реакция у нее была не очень, проскочить Вика успела.
- Люди добрые! - разразилась тетка. - Да что же это творится- то! Средь бела дня сумасшедшие в метро околачиваются!
- На себя посмотрите! - сквозь зубы буркнула Вика и помчалась дальше, не обращая внимания на любопытные взгляды вокруг.
Синий, охваченный теплым противным воздухом, словно коконом, переполненный состав подлетел к станции, и люди бросились на штурм. Не влезешь - потеряешь еще пять минут драгоценного времени вечерней свободы. Вику буквально внесли в вагон, и она зависла между усатым дядькой с огромной твердой сумкой на плече и кожано- заклепочным подростком в громко жужжащем плеере.
На улице было скользко, плотные хлопья сыпались на неровный лед дорожек, но снега не хватало, и он оседал в ямах расплывчатыми белыми пятнами. Светились рекламные стенды, гремели трамваи, а в клумбах, где летом махрово пестрели бархатцы, перемигивались предновогодними электрическими гирляндами искусственные мини- елки.
Очки, отпотевшие в метро, снова стали мокрыми, а потом начали покрываться тонкой непрозрачной пленкой. Вика стащила их и, засунув в футляр, убрала в сумку. Без очков улица показалась почти незнакомой: размытые силуэты зданий, двоящиеся огни фонарей, темные фигуры прохожих с белыми пятнами вместо лиц.
Вика кое- как забралась в трамвай и, сразу же предъявив единый проездной миловидной, почти уже знакомой кондукторше, все четыре остановки проехала с закрытыми глазами.
На перекрестке, конечно же, горел красный, но народ повалил через дорогу, не глядя, тихо матерясь и лениво уворачиваясь от пытавшихся проехать машин.
Вика одна осталась на остановке и дожидалась зеленого. Через пару минут к ней подлетела укутанная в норковое манто дама. Светофор мигнул, показал желтый глаз (подумал будто, а стоит ли?) и радостно засверкал зеленым. Вика шагнула на дорогу. Дама в манто влетела ей в спину и завизжала:
- Нет, ну вы посмотрите на ненормальную: то стояла себе спокойно, то вдруг пошла!
«Что- то слишком часто сегодня», - подумала Вика, но не ответила, а просто выразительно посмотрела на визжавшую. Та почему- то сразу же осеклась и посеменила обратно на остановку. До больницы Вика и внимания не обратила бы на подобные крики. А теперь - кто бы мог подумать, как больно они ее ранили.
Дом казался темным, только кое- где синели подсвеченные телевизорами окна. Фонарей во дворе не было. Хорошо, хоть у Викиного подъезда сосед с первого этажа электрик постоянно вкручивал новую лампочку. Вика подошла к дверям, полезла в сумку за ключом от домофона.
- Простите, это вы - тетя Вика Анохина?
Вика вздрогнула и обернулась. Рядом с ней стоял мальчик лет восьми и, как ей показалось без очков, робко улыбался сквозь слезы.
- Я. Только уже не Анохина, а Березина. А ты кто?
- Я - Кирилл Пожаров.
Вика почувствовала ноющую боль в груди - свой вечный предвестник большой тревоги.
Мальчик зябко поежился. Вика вздрогнула, но попыталась улыбнуться.
- Ты замерз ужасно! Заходи скорей!
Кирилл шагнул следом за ней во влажный пар подъезда.
- Опять трубу в подвале прорвало! - сквозь зубы пробормотала Вика. - Пойдем пешком. Я на третьем этаже живу, а в лифте просто страшно ездить!
Они поднялись по лестнице и подошли к ее двери. Вика поковырялась в ригельном замке длинным ключом. Замок скрипел и не хотел открываться, но все же сдался, как обычно с третьей попытки.
- Проходи!
Вика стащила сапоги, скинула опротивевшую тяжеленную шубу и попыталась вздохнуть. В носу что- то пискнуло, булькнуло, но воздух не прошел. Пришлось дышать ртом.
Мальчик тем временем расшнуровал ботинки и стоял в тонких рваных носках на резиновом коврике у входной двери.