- А дальше что? - спросил я Костыля, когда тот ненадолго прервал свой рассказ, чтобы глотнуть коньяку.
Меня интересовала сегодняшняя жизнь Коноплина, а не его служебная биография.
- Дальше - больше,- продолжил Жорик.- Сестренка, к которой они приехали в Питер, оказалась наркошей конченой. Плотно сидела на игле. Из квартиры, которая ей досталась после ранней смерти матери-блокадницы, все продала. Что, впрочем, естественно. И хату бы продала, не успей они вовремя появиться. А может, и не смогла бы продать. Вмазалась как-то ширяловом и передозировала. Сдохла, сучка...
Я старался не упустить ни слова из рассказа Жорика. Вадим и Сашка с матерью так же заинтересованно прислушивались к его словам.
Здесь, в Питере, Конопле удалось разыскать кое-кого из своих армейских знакомых, порвавших, подобно ему, со службой. Они-то и объяснили ему, как проще всего заработать неплохие деньги.
Сначала образовалась небольшая группа, состоявшая из одних только офицеров запаса, которая промышляла вымогательством и откровенным грабежом, Затем к ним присоединились люди со стороны.
Почуяв запах денег, Витек бросил пить. Жестокости и хладнокровия ему не занимать, а потому дела быстро пошли в гору. Как рассказал Жорик, отношений с законными ворами Конопля не имел. Тёрок с ними избегал. Жил своей жизнью. Если и душил кого-то из фирмачей, то только тех, кто пока не имел ментовской или бандитской крыши. Доходы научился вкладывать в легальный бизнес.
- И что, - спрашиваю у Костыля, - никто не в состоянии ему по ушам надавать?
- Времена беспредельных разборок проходят, - ответил мне Жорик. - Он нас не трогает. Мы - его. Пока что места всем хватает. Фирмачи плодятся не по дням, а по часам. Три фирмы дохнет, пять открывается. Дел достаточно.
- Но он же падла! - возмущаюсь я.
- Все не без греха, - уклончиво отвечает Костыль. И сообщает о том, что сегодня, здесь, в его ночном клубе, он встречается с Коноплей. Меня словно током ударило.
- Убью его!
- Не угадал, - говорит Жорик. - Я буду вести с ним базар за тебя и за этого придурка. - Взгляд на Вадика. - А ты послушаешь.
- Как?! - изумился я.
- Легко. Смотри сюда.- Жорик поднялся из-за стола и подошел к окну, через которое просматривался стрип-зал. - Вон кабинка, видишь?
Я кивнул.
- В ней мы с ним и присядем. Как только увидишь, что шторки задвинулись, иди сюда. - Костыль потащил меня к дальней стене комнаты, в которой мы расположились. Стена была занавешена точно такой же шторой, как и окно. Жорик отвел гобелен в сторону, и взору открылась одностворчатая узкая дверь. Отворив ее, мы шагнули в крохотное помещение, напичканное спецаппаратурой. - Сядешь вот на этот стул, - указал Жорик, - и напялишь на уши вот эти штуки. - Я увидел наушники и все понял. Кабинка в которой Костыль наметил встречу с Коноплей, прослушивалась.
- Ни фига себе! - обалдел я от неожиданности.
-Главное, ничего здесь не трогай руками. Все уже настроено и отрегулировано.
Раньше я думал, что такое возможно лишь в шпионских романах и приключенческих фильмах.
- Встреча с Коноплей назначена на восемь вечера - сказал Костыль и повернулся к другим присутствующим. - Вы теперь пойдете с моими людьми.
- Куда?! - испуганно спросили они в три голоса.
- Не волнуйтесь. О вас позаботятся.
- Но... - попыталась еще что-то сказать Сашка.
- Никаких "но"! - решительно прервал ее Жорик. В ту же секунду в комнате появился шеф-повар Сэн. Теперь, правда, он был не в поварской униформе, а в шикарном костюме и при галстуке. Китаец мило улыбался и щедро раздавал поклоны.
- Просу! - указал он жестом на дверь. - Пасалиста!
Сашка с матерью и Вадик покорно двинулись к выходу. Уже с порога Сашка обернулась и подбежала ко мне:
- Женька! Прости меня! Я просто очень испугалась там, дома. Я люблю тебя! Я молча обнял ее и поцеловал.
- Все будет хорошо? - с надеждой в голосе спросила она, заглядывая мне в глаза. - Ну, скажи мне, что все будет хорошо!
- Ничего не бойся, - ответил я. - Иди. А что я мог еще ей сказать?..
Конопля появился в клубе Жорика минута в минуту. Поначалу я его не узнал. Лицо на две трети скрывали густые ярко-рыжие борода и усы. Видать, неплохо я его изуродовал в восемьдесят пятом, коли пришлось шерсть наращивать. Волосы на голове были острижены почти под ноль и торчали во все стороны ежиком. Одет он был в просторный костюм "мокрого" шелка - черный или темно-серый, я через окно толком не разглядел,- и черные кожаные туфли. Массивный золотой браслет на запястье правой руки и кольцо-печатка на пальце.
Но преобразила его не одежда. Походка и жесты - вот что здорово изменилось. В Афгане он был суетливым и нервным. Здесь же я видел мягкую поступь, сдержанные движения рук и плавные повороты головы. Солидняк, одним словом.
И, как водится, свита. Лариска - понятное дело. Я и не сомневался, что она рядом с ним нарисуется. Пара "быков". Господи! А это кто же?! У меня пересохло во рту. Я даже протер глаза: не привиделось ли?
Нет. Не привиделось. Если Лариска шла рядом справа, то по левую руку от него находился не кто иной, как мой землячок и сослуживец по Афгану. Тот самый Лешка Звонарев из Петрозаводска, которого чуть не запорол "дух" на Афгано-пакистанской границе. Вот так дела! Значит, пашет теперь Леха на бывшего своего взводного. Но ведь Лешка и Витек - совершенно разные люди. Хотя деньги при известных обстоятельствах творят чудеса. Как там говорят? Красота - великая сила? Как бы не так. Деньги! И ничего, кроме денег.
Жорик вышел навстречу гостям в сопровождении китайца Сэна. Тот уже отвез куда-то Вадика и Сашку с матерью и вернулся в клуб. Конопля кивнул в знак приветствия, после чего Костыль указал ему жестом на кабинку. Внутрь вошли Витек, Лариска и Жорик. "Быки" присели за крайний столик в зале. Китаец и Лешка Звонарев остались в входа в кабинку. Говорю ж, блин, как в кино! Только чем это кино для меня кончится?
А Лешку я помню по Афгану клевым надежным пацаном. Зря он с Коноплей связался. Впрочем, время идет, все меняется. Может, и Лешка изменился.
Черт побери! Я стал излишне сентиментальным! И никак не могу избавиться от воспоминаний прошлого...