Именно пуля держит в страхе зарвавшегося чиновника, набившего карманы взятками, но не выполняющего своих обязательств.
Пуля настигает и принципиальных политиков, и госслужащих, не угодивших заказчикам смерти, чьи сверхдоходы зависят от решений или подписи их жертв…
Что ж, пора к Такарскому идти.
После убийства Золина Такарский автоматически стал первым лицом в фирме, думал я, гуляя по коридору. Повезло мужику.
Я остановился как вкопанный. Солидный куш от прибыли «Цербера» теперь нужно будет делить уже не на троих, а на двоих. При условии, если прямые наследники Золина не заявят права на свою долю. Но доля, как известно, все равно не целое… Следовательно, выигрыш налицо. И, возможно, более весомый, чем кажется на первый взгляд… Итак, кому выгодна смерть Золина?
Такарскому и Лебедевой. А если это так, то все мероприятия по обеспечению переговоров с Мурманском – банальный трюк с целью направить следствие по ложному пути. Но тогда с какого бока пристегнуть дерзкое ограбление представителя мурманчан? А «Запорожец» с этим малолетним отморозком – племянником питерского криминального авторитета по кличке Рэмбо? Нет, что-то тут не состыковывается!
Я потоптался секунду перед дверями кабинета Такарского, откуда то и дело слышалось покашливание. Заходить – не заходить… Ладно! Успею еще! Я вернулся в холл. Кристина кинула на меня вопрошающий взгляд.
– А Саша где? – Я огляделся.
– Курит на лестнице…
– Слушай, – я понизил голос, – ты не в курсе, какой процент прибыли «Цербера» имеют наши дорогие соучредители и шефы, включая куш Золина? В документах не попадалась такая информация?
– А зачем тебе? – Кристина вскинула брови. – Хочешь в шефы пробиться? Мало тебе службы секьюрити? Работаешь без году неделя, а амбиции!…
– Много будешь знать, не успеешь состариться! – Я презрительно хмыкнул. – Впрочем, я, конечно, наивняк. Зря тебя спросил. Ясно, что информацию такого рода секретаршам не доверяют.
– Думаешь, я совсем безмозглая кукла? И пожалуйста, Кирсанов, не бери меня на понт, потому что…
Я приложил палец к губам и покачал головой. Саша уже закончил курить. Бум! Бум! Бум – грохотали его шаги по коридору.
– Некогда мне рассиживаться, – сказал я громче обычного. – Минут через десять загляни ко мне, вместе с чашечкой кофе. А Саша в это время покараулит твой компьютер.
– Хорошо, загляну! Только у меня ведь тоже работа. Вдруг притащится Алла со своей моськой, тогда уж точно уволит.
– Не переживай! Мы ей сумеем доказать, что все тут не зря деньги получают. Усвоила?
Я оставил Кристину наедине с ее мыслями и зашагал по коридору к Такарскому.
Глава 29.
Инструктаж.
Такарский сидел у раскрытого окна и курил.
– Присаживайся! – Такарский кивнул в сторону кресла возле журнального столика. Сделав глубокую затяжку, загасил сигарету в пепельнице, подошел и сел напротив. – Ментовское послание видел?
– Видел… Запер факс в свой сейф.
– Позвони Кайро, пусть выдаст парням оружие. У него есть.
Я кивнул.
– Что у нас с охраной? Надеюсь, ты вчера наведался на объекты? – Такарский взял со столика бутылку «Боржоми», плеснул немного в высокий бокал. Сделав пару глотков, уставился на меня пронзительными взглядом.
– Наведался.
– Рассказывай.
– Со стоянки на проспекте Энгельса, – начал я, – позавчера ночью чуть было не угнали шестисотый «мерс». Неделю назад машину поставил какой-то кавказец, азер, кажется, проплативший за десять дней вперед. Координатов не оставил. Думается, планировалась обыкновенная разводка с целью предъявить нам счет за пропавший автомобиль.
Один из ребят заметил пару таких же азерботов в черных кожаных куртках, копошившихся рядом с машиной, выбежал со стволом из дежурки, приказал им не двигаться, но те рванули через забор… Он сделал два выстрела и, по его словам, слегка зацепил одного. Погнался было, но не успел. Те с ходу промахнули пустырь и скрылись на белой «восьмерке» с заляпанными грязью номерами. В ментовку об инциденте не заявляли, но Алекс, приехав разбираться, подобрал у забора мобильник, видимо, выпавший из кармана раненого угонщика. Сейчас пробует узнать адрес, по которому зарегистрирован сотовый. Пока не звонил, стало быть, результатов ноль. В остальном все спокойно. Без происшествий.
Я замолчал. Такарский выпятил губы, задумался. Достал из пачки сигарету, закурил и сказал:
– Все правильно. Если отыщется угонщик, пусть Алекс пригласит его на беседу. Думаю, тот расколется, что работает в тандеме с владельцем «мерседеса». Сообщите мне, будем решать, какую сумму выставить за моральный ущерб и беспокойство… Как фамилия нашего охранника, который стрелял?
– Соколов… Глеб Соколов.
– Проследи, чтобы в ведомость на зарплату включили премию. Двадцать пять процентов от оклада. Напомни, чтобы я дал указание бухгалтерии.
Такарский опять налил полбокала минералки и залпом выпил.
– Это все? – спросил он после паузы.
Вчера разговаривал с опером Быковым – тот ведет дело о предполагаемом убийстве Золина… Так вот, он почти уверен, что, коль скоро с наших мурманских компаньонов отведены все подозрения, дело будет классифицировано как несчастный случай. Теперь все!
– Я все это знаю. – Такарский провел тыльной стороной ладони по губам и откинулся на спинку мягкого кожаного кресла. – Довожу до твоего сведения, – он посмотрел на меня в упор, – что до утряски всех юридических формальностей руководство компанией переходит ко мне. Между прочим, у Золина, кроме матери в преклонном возрасте, жены и взрослого сына, с которыми он давно не живет, никаких близких родственников нет и не предвидится. Однако, – Такарский слегка повысил голос, – завтра я вынужден лететь в Иркутск… на похороны отца. И, разумеется, не смогу принять участие в похоронах Михаила, которые назначены на послезавтра. За президента нашей фирмы остается Алла Леонидовна. – Он помолчал. – Но, как мне кажется, она в очень подавленном состоянии духа. Одним словом, до моего возвращения охрана и все сотрудники фирмы работают в обычном режиме. Распоряжения Аллы Леонидовны, не согласованные со мной лично, никакой силы не имеют, за исключением мелочей. Если станет кому грозить увольнением, возражать не надо. У нее реактивное состояние. Вернусь, тогда и будем решать, что делать и как поступить. Вопросы есть?