Я шагнул с аллеи в заросли кустарника. Не эта ли машина охотилась за Аллой? И точно… Подкравшись чуть ближе, я разглядел на вмятине следы алой краски ее «корвета».
Я спрятался за гранитное надгробие на могиле цыганского барона Михая, достал из кобуры ПМ, снял его с предохранителя и стал ждать, что будет дальше.
Из джипа вылез уже не однажды виденный мной 1 бывший спецназовец Сталкер.
Он распахнул заднюю дверь, протянул руку и помог выбраться на тротуар стройной темноволосой девушке с букетом цветов. Моргнули желтые противотуманные фары – Сталкер включил с брелка сигнализацию. Парочка направилась к воротам. А у меня возникло ощущение, что я заблудился во времени и пространстве.
Мимо надгробия Михая не спеша прошествовала моя Лика.
Стараясь остаться незамеченным, я буквально крался за ними. У могилы Владимирова Лика остановилась, наклонилась и дотронулась ладонью до земли, как и положено по русскому обычаю.
– Здравствуй, папочка, – тихо произнесла она и положила цветы на могилу. Сталкер стоял в двух шагах от нее, сцепив руки за спиной, и, похоже, старался не дышать. – Вот и увиделись! – Она помолчала. – Прости меня, родненький! Не смогла я убить эту подколодную змею. Ты был прав, папочка, называя меня непутевой. Я такая и есть! Ты оттуда все видишь и все знаешь. Познакомься – вот он, Олег! – Лика обернулась, встретилась взглядом со Сталкером. – В тот день, когда тебя похоронили, он спас меня от смерти… Я, папочка, хотела перерезать вены, а он выбил дверь ванной…
Голос Лики дрогнул. Мне показалось, что она плачет. Сталкер шагнул к ней, достал из кармана носовой платок, протянул ей. Я вздохнул.
Внезапно по кронам деревьев промчался порыв ветра. Ветки закачались, зашуршали… Закаркали вороны. К дождю, наверное, подумал я. Что ж, все ясно, пора уходить! Третий, он всегда лишний?..
Сталкер нагнулся завязать шнурок ботинка. Выпрямился, огляделся, что-то шепнул Лике и исчез за контейнером с мусором! Пива, наверное, напился… Я смотрел на стоявшую у могилы Лику.
… На гранитную плиту на могиле Михая упал какой-то предмет. Я машинально оглянулся, увидел золотистую зажигалку «Зиппо». Обгоняя друг дружку пронеслись в голове обрывки мыслей. Я, правда, еще успел сообразить, что проиграл вчистую. Сокрушительный удар по затылку я тоже почувствовал. А затем обволакивающая вязкая тишина лишила меня возможности соображать. Правда, звучали какие-то голоса. Говорят, первые три дня после смерти покойники тоже все слышат.
Возвращение из небытия оказалось стремительным и болезненным. Ощущение не из приятных – словно кто-то включил рубильник и пропустил по моим нервам электрический ток. Наверное, я застонал, потому что раздался знакомый голос Сталкера:
– Тише, тише, дружок! Любую боль можно переносить молча. Разве тебя этому в тренировочном лагере не учили?
Я с огромным трудом приоткрыл глаза. Где это я? Лежу со связанными руками на резиновом коврике автомобиля. У меня на груди ножища Сталкера, в ботинке сорок пятого размера, никак не меньше…
Взвизгнули тормоза, стало быть, везут куда-то… Скорее всего, какое-нибудь глухое место, где можно без шума отправить меня на тот свет.
За что, спрашивается? А за то, что вы, милейший Владимир Кирсанов, суете нос не в свое дело и знаете чересчур много! А что чересчур – то, как известно, слишком… И вели вы себя, начальник охраны, или, если угодно – шеф секьюрити, довольно-таки по-купечески! Лике колечко покупали? Ну так вот…
Неужели Лика, милая, нежная, немного наивная… Я закрыл глаза… Неужели она лишь использовала меня, чтобы постоянно быть в курсе происходящих в «Цербере» событий? А ведь говорила, что любит… А сама трахалась с этим своим спасителем.
Как пить дать трахалась! Вот сучка! А я – то болван доверчивый!
Я готов был завыть от душевной боли. Но нет – потерплю. Любую боль нужно стараться переносить молча… Сталкер прав.
– Послушай, – обратился я к нему через некоторое время. – Если думаешь, что после всего, что я узнал…
– А чего ты такого узнал? Так, семечки… Сверни направо, – бросил он сидящей за рулем Лике.
– Сейчас? – переспросила Лика.
– Ну да, у светофора! – ответил Сталкер. Машина резко притормозила, заложила крутой вираж и, урча мощным мотором, снова набрала скорость.
Глава 65.
Ситуация проясняется.
– Может, все-таки поговорим? – снова сказал я после минутной паузы. – В конце концов вот он я! Ты ничего не теряешь…
Сталкер задумался. Потом нагнулся, полоснул ножом по веревкам и убрал ногу. Временное перемирие! Я повеселел.
Поднимался с пола я с трудом. Голова раскалывалась, подташнивало, подрагивали руки… Но мужчина в глазах женщины обязан быть сильным. Эх, Лика, Лика! Ну и тварь же ты!
Я сел рядом со Сталкером.
Он достал из кармана пачку «Мальборо», закурил, протянул мне.
Я тоже закурил и с наслаждением затянулся. Мгновенно ощутил легкое головокружение. Лика то и дело бросала на Олега внимательные взгляды – я видел это в зеркале заднего вида. Мы мчались по Приморскому шоссе. Я не раз его утюжил…
– Так о чем ты хотел со мной поговорить? – нарушил молчание Сталкер, и глухой низкий голос его мне не понравился. Он не предвещал мне ничего хорошего.
Лучше бы прямо так и спросил, есть ли у меня последнее желание. Вот ведь дьявольщина какая!
Надо срочно что-то предпринимать. Но что? Я взглянул в зеркало заднего вида и перехватил Ликин настороженный взгляд.
– Значит, он просто хороший друг? – с усмешкой спросил я, обращаясь к ее отражению. – Ну-ну! Трогательно… Говорят, Анатолий Александрович был милейший человек, а мы с тобой ни разу его не помянули! Рассеянная ты, с улицы Бассейной, дорогая Лика Анатольевна! А мачеху за что надумала убрать? Не потому ли, что она собралась сообщить мне нечто очень важное о смерти Золина и Такарского?
Я посмотрел Сталкеру прямо в глаза. Он взгляда не отвел, усмехнулся и сказал:
– Я был уверен, что царапины на моем джипе заставят тебя сделать прямолинейные и ошибочные выводы. Поэтому предпочел воздержаться от ненужных эксцессов, тем более что ты снял свой ПМ с предохранителя. – Он затолкал окурок в пепельницу, сдержанно кашлянул, прижав ко рту кулак: – Ты ошибся, парень.