(удар)
— О боги, как я мечтал об этом!
(страшный удар, вопль, треск костей)
— Приятно, Дарк? Ощути приближение смерти, о враг мой. Ибо она близка!
— Ты не сможешь убить меня! Тогда ты никогда не узнаешь, где Скай, Винг, и этот мальчишка!
(захват, хрип)
— Ты убил их, Дарк. Ты послал их в прошлое без указания даты прибытия — это равноценно выстрелу в голову.
(три удара подряд, крик боли)
— А теперь я убью тебя…
(хруст костей)
— Нет!!! Они живы! Я указал время, я не убийца!
(захват)
— Да ну?
(мощный удар, грохот падения огромного тела)
— Имей мужество перед смертью признать свои преступления, Дарк.
(кашель с кровью)
— Ты… ты! Я не убивал их! Я не убиваю врагов, я устраняю их со своего пути!
(смех)
— И где же они, мертвец?
— Отпусти меня! Тогда узнаешь. Слово дракона.
(яростное рычание, страшный удар)
— Ты не смеешь называть себя так!
(удар)
— Ты не смеешь позорить имя «Дракон»!
(три удара)
— Ты подлец, Дарк. И я наконец решился избавить мир от тебя.
— НЕТ!!!
(захват, хруст позвоночника, ужасный вопль)
— Умри, Дарк, враг мой.
(тишина)
— Да будет так.
(стук упавшего на металл мёртвого тела. Долгое молчание)
— Итак, ты наконец мёртв, Дарк. Это хорошо.
(тихий смех)
— Драко, ты не уложился в минуту.
— Рэйдэн?… Ты всё слышал?…
— Да. Отойди, мне нужно пройти.
(пауза)
— О боги, что ты делаешь?!
— Отрезаю ему голову, разумеется.
— Зачем?!!
— Ты что, не хочешь узнать, где Скай и Винг? Ментосканирование памяти скажет нам об этом не хуже его самого.
(долгое молчание)
— Рэйдэн, ты чудовище, знаешь?
(смех, хруст разрезаемой плоти)
— Ты только сейчас понял это, старый друг?
Потрясённые люди неподвижно стояли поодаль. Автоматчики сгрудились кучей, овчарок давно простыл след. Со скрежетом два танка подползли к командирской машине, и замерли, направив дула пушек в сторону пришельца. Завывал ветер, солдаты молча переглядывались, и постепенно окружали дракона широким кольцом. Белые как снег офицеры молча стояли у «эмки».
— Такого я не ожидал. — механическим голосом произнёс Клименко.
— Что теперь делать, товарищ генерал?
Тихонов кусал губы. Они смотрели на непостижимого гостя из невозможного, и размышляли. Дракон неподвижно лежал на траве, иногда вздрагивая.
— Товарищ генерал. Разрешите мне поговорить с ним.
Тихонов вздрогнул, и взглянул на Штейнберга.
— Вы считаете, что он сохранил разум во время… этого?
— Несомненно. Вы только взгляните. Ведь перед нами разумное существо, вне всяких сомнений. Предлагаю считать, что это пассажир того корабля, что лежит за нашими спинами.
— Господи… Господи… — полковник Федотов дрожащей рукой ухватился за машину, рядом с которой они стояли. Наступала реакция на шок. Клименко с третьей попытки сумел зажечь сигарету, но уронил её — руки тряслись. Генерал превратился в статую, неподвижно взиравшую на дракона.
— Дракон… — произнёс он тихо. — Как может существовать нечто, столь похожее на дракона из сказок? Это нонсенс!
Подошёл профессор. Он оправился раньше других — помогли обширные познания в различных областях науки. Кроме того, Штейнберг был убеждённым материалистом.
— Товарищ Тихонов… А может всё было наоборот? Может, в сказках осталась память о некогда посещавщих нашу планету драконах? Таких, как он.
Генерал промолчал, а затем внезапно двинулся вперёд. Профессор последовал за ним.
— Иван! — подал голос Клименко.
— Без приказа ни с места! — ответил генерал.
Они стояли в трёх шагах от могучего зверя, и рассматривали его.
Штейнберг поразился, сколь совершенным было это существо. Пропорции тела, форма, блеск чешуи, мощные мышцы, огромные, сейчас закрытые глаза… Сверкающие крылья, плотно сложенные на спине… Золотой гребень вдоль позвоночника и основания хвоста… Перед людьми лежал самый гармоничный, самый прекрасный хищник из всех возможных. И невозмоэжных тоже.
— Художники были далеки от истины…
Генерал быстро взглянул на профессора, и отвёл взор. Они стояли уже около минуты, когда дракон, наконец, открыл сапфировые веки, и чуть приподнял грозную голову. В глубоких зелёных глазах пылало пламя могучего разума. И страха.
— Товарищ генерал…
Голос дракона прогремел, как отдалённый раскат грома. Низкий, с рокотом, он мог принадлежать лишь невероятно могучему существу.
— Товарищ генерал… Это я? Скажите что это сон, молю вас! Пожалуйста!
Тихонов сжал зубы.
— Окинава… Вы понимаете меня? Вы всё ещё Окинава?
Дракон чуть приподнялся.
— Да. Я капитан Окинава Хамсин… Вернее, был, до недавнего времени… — пришелец потрясённо осмотрел свою когтистую лапу. Потом перевёл взгляд вниз, рассматривая сверкающую золотую грудь, мощную мускулатуру, могучие ноги с огромными когтями…
— Я дракон?! Я — дракон! Нет! НЕТ!!! Как это может быть?! Как?!!!
Он резко вскочил, попытался шагнуть, но упал. В рычании Окинавы уже не было ничего человеческого.
— Кто это сделал?! КТО?!!! Я убью их! Я разорву их на части, и выпью кровь! Я высосу мозг из их черепов! Разорву крылья! Раздавлю голову!
Глаза Окинавы загорелись, словно зелёные прожекторы. Люди невольно отступили на пару шагов.
— Капитан, успокойтесь! Это приказ! — крикнул Тихонов. Дракон замер.
Медленно повернув голову к людям, он долго смотрел на них.
— Слушаюсь, товарищ генерал. — в голосе не было ненависти. Но когда глаза Окинавы повернулись к кораблю, в них отразилось такое выражение, что по спине Тихонова пробежали мурашки.
«Надеюсь, он сумеет обуздать в себе зверя…» — подумал офицер. Тем временем Штейнберг приблизился, и несмело протянул руку.
— Капитан… Можно вас потрогать?
Дракон вздрогнул.
— Конечно, товарищ Штейнберг. — в голосе прозвучала странная тоска.
Человек положил руку на плечо дракона, и чуть не отпрыгнул.
— Тёплая! Вы теплокровный?!
— Вероятно.
Профессор провёл руками по чешуе, ощутив, как при малейшем движении там напрягаются стальные тросы мышц.
— Невероятно! Мистика! Окинава, что вы чувствуете?
Подошли остальные офицеры. Клименко курил. Теперь все курили.
— Я не уверен, профессор. Всё стало иначе. Я ощущаю странные запахи, какие-то волны… И сила, профессор! Я силён как… как…
— Дракон. — невесело пошутил Тихонов.
— Да. Значит, я пришелец?
— Увы, капитан. Однако, с другой стороны это великолепно! Вы стали человеком за эти годы, и теперь мы сможем с вашей помощью привлечь поддержку вашей страны! — Штейнберг со счастливой улыбкой продолжал изучать Окинаву.
Тот надолго замолчал. Тем временем Федотов вызывал вездеход из центра, и докладывал обстановку. Клименко продолжал молча курить, не сводя взгляд с дракона. Солдаты вполголоса обсуждали невероятное событие, то и дело вступая в споры. Генерал, скрестив руки на груди, смотрел на Окинаву, и думал.
— Что вы намерены предпринять теперь, товарищ генерал? — спросил бывший пилот. Он сумел встать, и теперь возвышался над людьми на весь свой четырёхметровый рост. Длина тела достигала шести метров, хвоста — трёх. Могучие крылья были сложены, и Штейнберг не мог судить об их размахе. Хотя…
— Окинава, вы не могли бы расправить крылья? Мне хотелось бы осмотреть их.
Дракон кивнул, и с хлопком раскрыл колоссальные сапфировые крылья на всю семнадцатиметровую ширину. Люди невольно пригнулись. Генерал вполголоса выругался, Клименко вновь уронил сигарету. Профессор тоже был потрясён. Как и дракон, впрочем.
— Я могу летать?… — несмело спросил он Штейнберга. Тот водил руками по перепонке, чувствуя каждую жилу. На ощупь перепонка была холодной и жёсткой, как брезент.