– Лет восемнадцать назад после мясомолочного техникума, пришел на завод технологом-сыроваром. К моменту приватизации был уже заместителем директора… Парень очень оборотистый… Пять лет назад завод практически закрылся… Не было ни сырья, ни спроса на продукцию, ни оборотных средств. Он за копейки скупил у коллектива акции. Сейчас владелец контрольного пакета. Полновластный хозяин. Сам и директорствует. Под ним завод ожил. Можно сказать, процветает… У нас в областном центре собственный фирменный магазин сыров открыл… В Москве «Кормиловский твердый» продает… В прошлом году через «Росагроэкспорт» поставил партию сыра во Францию… Кажется, получил новый заказ… По-крайней мере, начал активно расширяться. Построил новый сыроварный цех… Закупил во Франции оборудование как раз под экспортное производство… Вот-вот пустит, если уже не пустил…
– Да это-то я и сам знаю… – отгоняя несуществующую муху, махнул рукой Петр Петрович. – Ты лучше мне скажи… – он запнулся и замолчал. Взглянул на висящее в синем окне нежное облачко и продолжил: – За ним стоит кто-нибудь? Или он сам по себе? Одиночка? Что думаешь?
– По моим данным, никто не стоит… Никакого преступного сообщества за его спиной не просматривается… Да их в Кормиловске и нет, собственно… Так, всякая мелочь. Бандиты из областного центра туда, насколько мне известно, тоже не совались… Из крупных финансово-промышленных групп пока никто стремления подмять его под себя не проявлял… Да ведь Лапкин подниматься-то стал совсем недавно… До прошлого года, завод одни убытки приносил.
Палий задумался.
С Бебутом они были почти ровесники. Готовились встретить сорокалетие. Даже чем-то походили друг на друга. Оба высокие, спортивные. Только волосы у Бебута – темные, глаза – желтые, как у таежной рыси, а Палий – светлого прибалтийского типа. Несколько портило Петра Петровича то, что светлые глаза у него были посажены слишком близко к переносице. Но это было уж на строгий вкус. А так – мужчина хоть куда.
Петр Петрович взял со стола карандаш, повертел его и задал Ермолаю вопрос. Странный вопрос.
– А вот скажи мне, он ради своего бизнеса на убийство пойти может?
– На убийство? – удивился майор.
– Не обязательно сам… Заказать?
Бебут помолчал.
– Вряд ли… Он человек-то не злой… Хотя, кто его знает… Собственность – штука такая, быстро человека железным делает… А что случилось? Лапкин на кого-то руку поднял, пока я в отпуске был?
Палий сел за свой стол и потер лоб.
– Да есть такое подозрение. Понимаешь, какое дело… Пару недель назад Лапкин вышел на руководство нашего акционерного общества «Агротрест» с просьбой приобрести у него контрольный пакет акций Кормиловского маслосырзавода.
– Предложил продать свой завод? – снова удивился Ермолай. – Не может быть… Это ж вся его жизнь!
– Представь себе! Может быть, и правильно решил… Период мелкого производства миновал… Чтобы выстоять на рынке, нужно входить в крупные экономические объединения… – многозначительно произнес начальник отдела. – Лапкин не хуже нас с тобой это понимает… Вот и принял такое решение…
– Что ж, хозяин – барин! – пожал плечами Ермолай Николаевич. – А причем тут убийство?
– Видишь, в чем дело… Лапкин вдруг передумал.
– Передумал?
– Передумал. Неделю назад. – кивнул начальник.
– Документы о продаже он подписал? – спросил Бебут.
– Нет, не подписал.
– Раз не подписал, может и передумать… – заметил майор. – Его право.
– Нет, не его! – сделал энергичный жест рукой Палий. –Ты ж не мальчик! Третий год в нашей конторе работаешь… Ты должен понимать, что так не делается! «Агротрест» под реконструкцию завода кредит в банке взял. Оборудование за границей заказал. Расходы понес… А тут вдруг – передумал! Но это еще не все!
– А что же еще?
– Когда юристы «Агротреста» с документами в руках поехали к нему, чтобы объяснить – назад хода нет…
– Юристы-каратисты… – негромко обронил Ермолай Николаевич.
– Ай, да брось ты! – взмахнул ладонью Палий. – Сейчас время такое! Только силу уважают!.. Так вот, когда юристы «Агротреста» поехали в Кормиловск для разговора с Лапкиным, на въезде в город у них загорелась машина! Загорелась и взорвалась!… Сейчас все четверо в больнице… У всех ожоги, у двоих – тяжелые, в том числе, у начальника юридической службы Ужевича.
– Так что, ты думаешь, это Лапкин машину взорвал? – спросил Ермолай.
– Не исключено. – сощурил близко посаженные глаза Петр Петрович.
– А что эксперты-то говорят? От чего машина взорвалась?