– Ну, так… Это вещи очень сложные… Не каждому понятные… – многозначительно произнес главный механик.
– Конечно, где уж нам, глупым старикам понять! – вздернул седую голову почитатель русской литературы. – А вот послушай, что писал еще в середине девятнадцатого века Алексей Константинович Толстой. Подчеркиваю, еще в середине девятнадцатого века! Когда, даже самого понятия «информация» в точных науках еще и не было!
Профессор поднял коричневый палец и процитировал:
«Тщетно, художник, ты мнишь, что творений своих ты создатель!
Вечно носились они над землею, незримые оку…»
Профессор замер, как бы прислушиваясь к уплывающим с веранды в воздушный океан торжественным строкам.
Выражение Жениного лица оставалось разочарованным.
– Заметь: вечно носились они над землею… Незримые оку! А! Как? Разве это не описание информационного поля? – спросил Профессор.
Евгений никак не отреагировал, но еще больше сморщился.
– Вот, послушай дальше. – протянул к нему раскрытую ладонь Григорий Романович:
«Много в пространстве невидимых форм и неслышимых звуков,
Много чудесных в нем есть сочетаний и слова и света,
Но передаст их лишь тот, кто умеет и видеть и слышать…»
– Ну, что теперь скажешь? Разве здесь не информационное поле имеется в виду? А? – с торжеством на морщинистом лице спросил Григорий Романович.
Бебут знал, что философский диспут между двумя сидящими на террасе участниками мог продолжаться бесконечно. Ермолай и сам любил отвлеченные разговоры, а еще больше, – послушать умных людей, но в этот раз майор вынужден был подгонять время. Он поднялся, подошел к двери, распахнул ее и шагнул из полутемной библиотеки в мир, пронзенный веселыми солнечными лучами.
Профессор и главный механик прекратили спор и удивленно, посмотрели на него, словно он вынырнул на веранду из самого информационного поля.
– Ермо-о-оша! – наконец, воскликнул Григорий Романович. – Я так и знал, что ты вот-вот появишься. – Проходи! Мы как раз обедать собрались! Садись! Покушаешь с нами! Полька такой супец сварила-а-а! Чуешь, как пахнет? Если желаешь, и рюмочку нальем, не пожалеем!
Женя изобразил на лице какую-то кислую мину. Другой человек, на месте Бебута обиделся бы такому к себе отношению, но Ермолай Николаевич учился вместе с Ожерельевым в одной школе и знал, что подобная гримаса означала у Евгения почти предельное выражение приветливости.
В тот момент, когда Бебут смотрел на главного механика, мир перед его глазами внезапно померк.
Кто-то незаметно подкрался к нему сзади и закрыл ладонями глаза.
Ладони были прохладными и гладкими. И он, конечно, сразу догадался, кто стоял у него за спиной, сообразил, для кого была приготовлена третья тарелка на столе и, понял, что сейчас на него нападут.
Конечно, это была она – Полина Теплицкая.
– Бессовестный! – осуждающе протянула она. – Приехал в Кормиловск и даже ко мне не зашел! Негодяй!
Полина происходила из настоящих сибирских казаков. Тех, чьими руками когда-то осваивался и удерживался в составе Российской империи этот гигантский край. И это чувствовалось. Ростом она была лишь чуть пониже Бебута, широкие бедра грозили разорвать тонкую ткань светлого летнего платья, а маленький золотой медальончик лежащий на обнаженных сверху полушариях, так и норовил повернуться боком и бесследно спрятаться между ними.
Полинины темные волосы были разделены посередине пробором и забраны на затылке в тяжелый узел. Ее короткий нос был самоуверен, а глаза цвета спелой травы смотрели по-учительски строго.
С детских лет она имела характер решительный.
В школьные годы Полина занималась художественной гимнастикой.
Как-то еще классе в девятом, Полина возвращалась с занятий в спортивной секции. Было это поздним временем, наступали сумерки.
И тут как на грех, ее заметили два залетных уголовника, неизвестно какими судьбами прибывшими на позднем автобусе в Кормиловск. Уже тогда, фигура у Полины была вполне сформировавшаяся. Сооблазнившись девчонкой, залетные умело подхватили ее под руки и потащили в ближайшую лесопосадку.
Их действия не остались не замеченными. Полинина соседка десятилетняя Нинка, идущая домой из магазина, заметила происшедшее. Она вбежала в находящийся рядом ресторан автовокзала и закричала: «Там чужие дядьки Польку Теплинскую схватили!»
Мужчины бросились на улицу и побежали вслед за Нинкой.
Когда они добежали до лесопосадки, то увидели там следующую картину. Один из залетных стоял на коленях под березой, закрыв руками лицо. Он выл, как раненная собака. Из-под ладоней у него сочилась кровь. Второй рычал, громко матерился, но приблизиться к Полине не решался. Особой помощи от прибывших на выручку девушке и не требовалось.