— Отправление через сорок минут. Дождемся, Юра?
— Да уж проводим. Можно и на перрон выйти, поглядеть на гражданина Малахова, так сказать, в натуре.
— Останьтесь здесь, — сказал Корда вернувшемуся заместителю, — руководите операцией, а мы с Юрием Алексеевичем прогуляемся на перрон.
«По существу заданных мне вопросов могу сообщить следующее: с полгода тому назад я был на товарищеской вечеринке, устроенной режиссером народного театра М. Бойко по случаю премьеры. Находясь в состоянии опьянения, я высказывал некоторые мысли, которые свидетельствовали о моем недовольстве своим положением, говорил о желании иметь много денег, чтобы жить настоящей жизнью. Как оказалось впоследствии, эти мои слова были записаны незаметным для меня образом на магнитофонную пленку. Спустя несколько дней я получил от Бойко приглашение навестить ее. Надо сказать, что я этому несколько удивился, так как не подозревал о ее интересе ко мне, счел этот вопрос чисто женским, мне было лестно получить такое приглашение, и я, не задумываясь, принял его. У себя на квартире Бойко приняла меня весьма приветливо, угощала французским коньяком, хотя я и принес с собой хорошее вино и конфеты. Затем она начала разговор о том, что я живу ниже своих возможностей, а имеется случай разом вырваться из этого полунищенского существования. Я сказал, что готов на все, если за это хорошо заплатят. Тогда без всяких предисловий Бойко предложила мне достать материалы, излагающие суть открытия инженера Кравченко. Я знал о том, что лаборатория АЦ уже работает над этой темой, но ответил Бойко отказом. Тогда она дала мне прослушать запись моих высказываний, а затем показала листок бумаги, в котором говорилось, что я даю обязательство сотрудничать с «ними» и стояла моя собственная подпись. Одновременно она назвала сумму гонорара за мою услугу, и я согласился, тем более что Бойко убедила меня, что это не обычный шпионаж, а промышленный, никакого ущерба, мол, своим я не принесу. Таким образом, я стал работать на Марину Бойко, вернее, на тех, кто стоял за нею. Мне же она определила кличку Умник и пароль, по которому со мной должны были связаться, минуя Бойко, если возникнет подобная необходимость.
Вопрос: Каким образом вы добыли секретные материалы?
Ответ: Подобраться к лаборатории АЦ было трудно. Я постепенно накапливал сведения, так как в качестве начальника лаборатории научной организации труда имел доступ повсюду, в том числе и в закрытую лабораторию. Но ключ ко всему лежал в сейфе, которым могли пользоваться только, завлаб Горшков, сам Кравченко и инженер Травин. Мы решили с Бойко использовать последнего, так как известно было о его чувствах к режиссеру. Был разработан следующий план. Выбирается время, когда Горшкова и Кравченко не будет в лаборатории. Я вхожу к Травину, затеваю разговор. И в этот момент звонит Марина Бойко и просит Травина срочно выйти к ней из лаборатории, для входа в которую у нее нет пропуска. Я знал, что, приходя к себе в кабинет, Травин снимает пиджак, в котором лежат ключи, вешает на спинку стула и поверх сорочки надевает белый халат. Важно было организовать так, чтобы пиджак с ключами висел на стуле, я был в кабинете, а Травина неожиданно и срочно вызвали бы вдруг извне. И нам это удалось. Не знаю, что там сказала Бойко Травину, только он выбежал после звонка из кабинета. Бойко обещала задержать его не менее чем на четверть часа. Этого оказалось достаточно. Я взял травинские ключи, прошел в кабинет Горшкова, ключ к замку двери у меня был подготовлен заранее, это дело несложное, вскрыл сейф и быстро скопировал то, что мне было нужно. Я по образованию инженер-металлург, и мне не понадобилось долго разбираться в сути открытия Кравченко. Хватило взглянуть на его формулы одним глазом да черкнуть для памяти в блокноте. Тем более что я заранее готовился по этой проблеме. Но тут я едва не попался, так как в момент возвращения Травина только собирался положить ключи обратно и не успел этого сделать. Правда, Травин был сильно взволнован и, выбрав подходящую минуту, когда он отвернулся, я положил ключи в карман пиджака. Но не в тот, где они лежали, тут уж было не до точности. Не знаю, заметил ли это инженер Травин…»
— Заметил, — сказал Юрий Алексеевич, откладывая в сторону протокол допроса Коврова. — Поздно, правда, но заметил. Мы долго тогда беседовали с Михаилом Петровичем во Дворце культуры. Так или иначе, но я каким-то образом подвел его память к этой истории, и он вспомнил и про странный вызов по телефону, Бойко объявила ему, что ждет ребенка, а потом, продержав необходимое время, заявила, что пошутила. Вспомнил Травин и про необычное поведение Коврова. Его и тогда смутило, что ключи оказались не там, где он их клал, но Михаилу Петровичу и в голову не могло прийти такое о Коврове.