Все это – не террористические акты отдельных людей, а закономерное следствие империалистической политики. Это становится ясным по прочтении нижеследующего заявления йеменской миссии в Лондоне, которое было опубликовано 30 августа 1957 года в газете «Таймс»:
«25 августа (1957 года) в 10 часов утра по йеменскому времени британские военно-воздушные силы совершили первое, единственное в своем роде, беспощадное нападение в районе Шукаир, в Йемене. Самолеты сбрасывали такого рода бомбы, которые до сих пор не применялись во время британских нападений. Помимо большой разрушающей силы, действие этих бомб проявлялось и в том, что находившаяся в них жидкость сжигала то место, куда они падали, а затем превращалась в дым. Человека, вдохнувшего его, рвет кровью, потом наступает смерть. Эти бомбы разрушили и сожгли все сторожевые посты в этом районе, многие же из бойцов оборонительных войск пали их жертвой. Эта ужасная агрессия все еще продолжается».
Ясно. Эти бомбы означали, что правительство Великобритании приступило к ведению химической войны, запрещенной целым рядом международных конвенций.
Князь Шалех Бен Иса эль Ариси, брат оманского имама, официальный представитель Омана в Каире, 22 октября 1957 года сделал следующее заявление:
(Английский террор в Омане превосходит всякие представления. Много патриотов погибло уже в мускатской тюрьме. Многие же находятся на грани смерти ввиду ужасных пыток. Англичане вспрыскивают им инъекции. Тысячи и тысячи оманцев пали жертвами английской бактериологической войны. Согласно самым последним сообщениям, количество раненых составляет несколько тысяч. Большая часть их также осуждена на смерть, поскольку англичане не позволили Международному Красному Кресту послать на место событий докторов и медикаменты».
Лондон, 25 мая 1956 года.
Эйлин Флетчер пишет в газете «Трибюн»:
«Недавно я возвратилась из Кении … Я видела африканских детей в английских тюрьмах, они были осуждены на пожизненное заключение за то, что «имели связи с вооруженными лицами» или же «незаконно хранили боеприпасы». В одной женской тюрьме я видела 21 малолетнюю заключенную и среди них были девочки по 11-12 лет. Они были осуждены английскими судьями за участие в союзе туземцев Мау-Мау… Однажды их бросили на 16 дней в карцер за то, что они в своих спальнях ночью пели».
В буржуазном еженедельнике «Обсерватер» появилась статья представителя Убанги-Шари (Французская Экваториальная Африка) Б. Боганда, под заголовком «Жизнь народа на земле его предков не находится в безопасности». Несколько отрывков из этой статьи:
«В Убанги-Шари существует положение, которое первоначально называлось «трудоустройство туземцев». Это, как в былые времена так и теперь, означает рабство.
Есть люди, которые утверждают, что один из законов ликвидировал эту систему. Пусть эти люди съездят в Мобей, Кем, Уанго, Буар, Гобуа, Бриа и там они смогут убедиться в действительном положении вещей. В эти места, т. е. во все деревни Убанги-Шари, посылаются милиционеры, чтобы заставить население производить хлопок. В результате этого, милиционеры получают возможность организовывать облавы, насиловать женщин, взимать штрафы, мучить людей и устраивать резню. И все это происходит с ведома и при поддержке колониальных властей…
Вот типичный пример:
В Мобейе женщина, по имени Дабайаши, являющаяся матерью пятимесячного ребенка, разводит хлопок на земельном наделе в 80 квадратных метров. Эта площадь определена для нее. Агент хлопковой компании пытался заставить ее ходить на работу и на другие поля. Дабайаши не пожелала подчиниться этому и заявила, что она должна кормить своего младенца. У нее отобрали ребенка, ее от имени Франции бросили в тюрьму. По прошествии восьми дней на нее наложили штраф в 500 франков. Поскольку у нее не было пятисот франков, начальник района передал ее одному милиционеру, который на рынке продавал несчастную женщину как товар…
За то, что я это рассказал, я был арестован вместе с моей женой и шестилетней дочерью. Я был привлечен к суду и осужден. Меня заставили замолчать»…
Письмо одного французского солдата, помещенное в книге видного католического писателя Пьера Анри Симона («Против пыток»:
«3 декабря днем жандармы пригласили нескольких солдат присутствовать при пытках двух арабов, арестованных предыдущей ночью. Первая пытка состояла в том, что обоих мужчин, раздев догола, повесили за ноги, руки им связали за спиной, а головы обмакивали в кадку с водой, чтобы заставить их говорить. Вторая пытка была следующей: их подвесили, руки сзади привязали к ногам, затем под ними поставили козлы для пилки дров и начали раскачивать их так, чтобы половые органы ударялись об острую поперечную доску козел».
Так обращались не только с мусульманским населением. Жандармерия арестовала французскую учительницу Леон Мезюра за то, что она дружила с арабским населением. В еженедельнике «Экспресс» от 27 сентября 1957 года она так описала историю своих мучений:
«Они набросились на меня. Связали руки. К большому пальцу левой руки присоединили электрический провод. Посадили меня на землю, под ноги положили железную балку и к ней привязали обе мои руки. В такой позе я не могла даже пошевелиться. Балку по обе стороны держало по солдату, а третий коленями стал мне на спину. Это были французские солдаты. Лейтенант, который меня допрашивал, – парижанин. Сначала они лишь с небольшими промежутками пропускали через меня ток. Один из проводов был подключен к большому пальцу моей левой руки, второй – к левому уху. От этого, второго провода я чувствовала в голове страшные удары. Шрам у меня сохранился и поныне. Увидев, что я ни в чем не признаюсь, мои мучители стали пропускать через меня ток уже беспрерывно. Никому я не пожелаю пережить это. Ток был включен до тех пор, пока я не задохнулась. В таких случаях лицо человека распухает до чудовищных размеров и нервно подергивается, тело парализуется. Я хотела говорить, но у меня было ощущение, как будто я прикусила язык. Чувствуешь, будто голова отделяется от туловища и, присоединенная к столбу, вращается с невероятной быстротой.
Все это продолжалось в течение почти трех часов. Я была совершенно разбита. Я слышала, что говорят: «Что с твоей бандой? Назови хоть одно имя! Кому ты отдала документы? Назови хоть одно парижское имя!»
Говорить я уже не могла… Ток продолжал идти через меня. Кажется, три или четыре раза я теряла сознание. В этих случаях меня поднимали, ставили на ноги. Потом изо рта у меня потекло что-то странное – не жидкость, а нечто зернистое, как песок. Рот мой был наполнен этим и когда это нечто потекло мне на платье, я увидела, что оно красного цвета.
Я уже не говорю о том, какую площадную брань пришлось мне выслушать… Вдруг они прекратили пытку. В последний час я уже ничего не слышала, находилась почти без сознания.
Потом у меня на глазах мучили старика. Его раздели догола и начали розгами бить по икрам. Допрос велся на арабском языке. Это был старый мусульманин».
Приведем несколько строк из коммюнике Алжирского фронта национального освобождения о массовой резне в Мелузе (коммюнике было опубликовано в Каире 21 июня 1957 года):
«Что касается фактов, то в ночь с 28 на 29 мая было безжалостно убито 500 алжирцев. Жертвы были тщательно отобраны – забрали всех мужчин села, способных носить оружие. Женщин увезли, чтобы они ни с кем не могли общаться и не могли рассказать, чему были свидетелями. Эти кровавые события произошли в селах Сатиф, Борг, Бурейрег».
Приводим отрывки из записок выдающегося французского журналиста Анри Аллег.
Анри Аллег был до 1955 года директором «Алжер Репюбликен». 12 июня 1957 года его арестовали солдаты десятой парашютной дивизии и в течение целого месяца допрашивали в населенном пункте Эль-Биар, расположенном близ Алжира. Аллег рассказал о событиях этого месяца.
«Я видел заключенных, которых ударами дубинок спускали с лестницы и которые настолько отупели от побоев и пыток, что были способны только бормотать первые слова древней арабской молитвы.