- Домиция, называй меня лучше Иван. Мне так больше нравиться.
- И-ван... Интересное имя, но оно не римское. Откуда ты Иван Сальватор?
- Из племени славян.
- А кто такие славяне? И где они живут?
- Про германские племена, я думаю, ты уже слышала? Например, про венедов?
- Венеды? Да, слышала.
- Так вот мы живем восточнее их. Потом на карте я покажу тебе мою страну.
- Хорошо.
- А не остались ли у тебя Иван в том далеком краю родители, жена, дети?
- Не успел обзавестись семьей. У нас поздно женятся лет в тридцать, также как и женщины.
- В тридцать?! О, Юнона, это же непозволительно поздно! У нас уже в восемнадцать лет поздно, а у вас в тридцать, старухами, выходят замуж. В такие лета как они могут выносить здорового ребенка?
- А они рожают либо по одному, либо вообще не рожают. Живут для себя и своего здоровья, а больше для развлечения.
- Но вы же вымрите как племя! Да и как без ребенка! Женщина тогда становиться женщиной, когда познает радости материнства. Мне внушали это с детства, и я хочу иметь любимого мужа и детей. И я покончу с собой, если этого я не заполучу.
- Я полностью согласен с тобой, о, несравненная Домиция. И тоже хочу любимую жену и любимых детей. Думаю, что сделаю это в Риме. Вот присмотрел здесь одну достойную девушку
- И кто она? - Домиция престала улыбаться и ревниво закусила губу.
Ее глаза-хамелеоны стали темно-серо-синими. Она напряглась и подалась вперед. Ивану показалось, что если он назовет любое иное имя, кроме имени Домиция, то она просто разорвет Родина на части, задушит или заколет кинжалом. На самом деле Иван не ошибался. Девушка жаждала его признания и уже решила, что если потенциальный жених ответит "нет", то она его просто отравит или подошлет убийц. Она была слишком амбициозной, чтобы терпеть отказ. Это для первой красавицы Рима было унизительно. К тому же Иван действительно ей сильно нравился.
- Так кто она?..
Иван опустил взгляд и выдохнул с трудом:
- Домиция, дочь Корнелия Долабеллы.
Девушка вспыхнула от удовольствия, щеки ее порозовели, душевный хлад вмиг испарился, ревность растаяла, темные тучи с сине-серых очей исчезли, и Домиция засияла как яркое солнышко и счастливо заулыбалась.
- Это достойный выбор... И правильный. Она самая красивая и самая лучшая женщина во всей Римской республике.
- Я уже это понял... А теперь... Ты просила почитать стихи? Тогда слушай...
- Я вся во внимании...
Иван стал декламировать стихи:
Я не ропщу. Я вознесен судьбою
Превыше всех! - Я счастлив, я любим!
Приветливость даруется тобою
Соперникам моим...
Но теплота души, но все, что так люблю я
С тобой наедине...
Но действенность живого поцелуя...
Не им, а мне!
- Красивые стихи, - сказала девушка. - Я бы желала узнать кто их автор? Какой-нибудь модный римский или греческий поэт или это стихи из далекого прошлого?
- Это написал поэт из нашего племени, блестящий воин и поэт Денис Давыдов
- Какое странное и длинное имя. А прочти стихи еще какого-нибудь славянского поэта.
Иван не стал себя долго упрашивать.
- Пожалуйста, моя несравненная Домиция, слушай...
Солнце - одно, а шагает по всем городам.
Солнце - мое. Я его никому не отдам.
Ни на час, ни на луч, ни на взгляд. - Никому. Никогда!
Пусть погибают в бессменной ночи города!
В руки возьму! - Чтоб не смело вертеться в кругу!
Пусть себе руки, и губы, и сердце сожгу!
В вечную ночь пропадет, - погонюсь по следам...
Солнце мое! Я тебя никому не отдам!
- Невероятные по красоте стихи! - восхитилась Домиция. - А кто их автор?
- Марина Цветаева.
- Эта женщина? - сильно удивилась патрицианка.
- Да... - ответил Иван.
- Немыслимо! Женщина и пишет поэмы! У нас в Риме только мужчины имеют право слагать вирши и оды.
- Через два столетия женщинам наравне с мужчинами будет дано право сочинять стихотворения.
- Это замечательное время! Порой мне иногда хочется написать какую-нибудь поэму, но... меня засмеют. Где это видано, чтобы римлянка называлась поэтом.
- А ты так для себя пиши. Потом покажешь мне...
Они оба замолчали.
Домиция первая нарушила паузу.
- Значит, Иван, ты имеешь желание назвать меня своей женою? Верно ли это?
- Очень желаю. А ты хочешь стать моей женой?
- После этой беседы, еще больше чем прежде. Ты умен, у тебя сильная великая душа, ты не похож на римских мужчин, ты красивее и лучше. Ты действительно посланец богов на этой земле.
Иван возликовал и у него невольно вырвалось:
- Как здорово! Ты согласна! Невероятно! Я так счастлив, Домиция! Как никогда! А знаешь, когда я тебя в первый раз увидел и влюбился?
- В Цирке Тарквиния?
- Нет, раньше.
- Где ты мог видеть раньше, мы же встретились в первый раз на гладиаторских играх?
- Цезарь подарил мне дом, а в спальне этого дома есть твой портрет, на фреске.
- О, боги! Чей это дом?
- Ранее он принадлежал всаднику и богачу Валерию Котте.
- Валерий Котта? Родственник нашего божественного Цезаря по материнской линии? Да, я припоминаю его. Он сходил по мне с ума. Дарил роскошные подарки, обещал развестись с женой ради меня бросить все сокровища мира к ногам моим, лишь бы я полюбила и стала его супругой. Но он мне не нравился. И тогда у меня появился ревнивый жених Квинт Фаррел. И чтобы уберечь Котту от разящего меча трибуна я стал избегать всадника. Я постаралась сохранить ему жизнь.
- Но от судьбы далеко не уйдешь, Домиция. Избежав губительной мести Фаррела, Котта не избежал мести императора. Мой Цезарь не пожалел своего родственника и его семью. Он принадлежал к кругу заговорщиков и был быстро казнен.
- О, Юнона! Мне жаль его. Он не заслуживал такой участи... Котта был доблестным мужем Рима. И слава ему: он нарисовал мой портрет... О, Иван Сальватор, я непременно выберу день и час и приду к тебе в гости, чтобы полюбоваться своим видом.
- Конечно, приходи я буду только рад!
- А ты любуешься моим портретом, Иван Сальватор?
- Да, моя любовь! Каждый вечер! Перед тем как обратиться к богу сна Гипносу и его дружным сыновьям Морфею, Фобетору и Фантасу.
- Великолепно! А я тоже попрошу какого-нибудь художника нарисовать в моей спальне портрет, но только твой. И я буду тоже каждый вечер, перед тем как оправиться по воле вещих и лживых ониров в Страну Снов, любоваться твоим изображением и думать только о тебе и не о ком кроме тебя, славный Иван Сальватор!
- И это будет здорово, Домиция! Тогда мы никогда не расстанемся! Ни наяву, ни в мыслях!
Девушка решительно встала со скамьи.
- Пора тебе Иван Сальватор возвращаться к гостям, а мне к матери на женскую половину. Когда я увижу тебя?
- Скоро... Мне нужно заказать у ювелира для тебя кольцо без камня.
- Главное чтобы отец согласился отдать меня за тебя. Его слово - закон. Как он скажет, так и будет. Он распоряжается моей судьбой и моим имуществом и драгоценностями. Для римлянок отец - это второй бог.
- Я думаю, Цезарь его уговорит...
- Хорошо, если бы это было так... - тяжело и грустно вздохнула Домиция.
- Я верю в это...
Иван взял девушку за руки и привлек к себе. Она с нежностью смотрела снизу верх в его глаза. Он наклонился и поцеловал ее в губы. До чего они оказались приятны и сладки для Ивана. Их тела задрожали от любовного электрического разряда. Девушка торопливо ответила уже своим поцелуем, страстным, жадным, но скоротечным, быстро освободилась от мужских объятий и поспешила уйти. Иван был огорчен ее скорым уходом, но в то же время был очень счастлив, ведь мечта его сбывалась. Домиция не отвергла его и даже согласилась выйти за него замуж.