Выбрать главу

   Несколько голов кивают. Рыжик трясется.

   Я цепляюсь за воздух около шеи и пячусь к выходу. Таня начинает рыдать. Из зала раздается недовольное шипение и оханье.

   Счастливчика вышвыривают на улицу. Рыжик выбегает к нему. Мечется, задыхается.

   Я вываливаюсь наружу. Таня в слезах бежит за мной:

   - Да что с тобой творится?!

   - Не трогайте его! Он просто болен!

   Гремин смотрит на Таню.

   - Емана, вот это совпадение. Мы как раз его искали, когда ты нас выставила.

   На улицу выбегает Кирилл.

   - А ну, отвалили от моей девушки!

   - Слышь, чепушила, иди кино позырь. Пропустишь. - Гремин скалит зубы.

   - А может, ты по роже пропустишь? - Кирилл заслоняет Таню грудью.

   - Лучше надрессируй свою телку с левыми поцами не зажиматься.

   - Он сам на меня набросился! - Таня толкает Счастливчика.

   - Что он сделал?! А ты за "телку" ответишь!

   - Да завалитесь! - Счастливчик замахивается.

   Он целится в одного из амбалов, но разворачивается и вспахивает физиономию Кирилла. Таня визжит. Пелена застилает глаза. Кирилл кидается на Счастливчика, как горилла на обнаглевшего павиана. Слышу глухой стук. Костяшки проминают висок - боль сдавливает скулы.

   Мир барахтается, и Счастливчик оказывается на земле. Ботинки пляшут перед глазами, а в щеку вонзаются стекляшки и камни. На губах металлический привкус, и в ноздри лезет запах табака. Рядом валяется окурок, такой же израсходованный, как и я. И даже туча плюет в меня первой каплей.

   Поднимаюсь. Драка продолжается без Счастливчика. Кирилл набивает синяки, а Таня судорожно роется в сумочке. Счастливчик хватает ее за руку. Таня кричит, достает баллончик и прыскает во все стороны. Глаза режет перцем, а горло сдавливает изнутри. Задыхаюсь. Амбалы приплясывают на месте, протирая глаза. Кирилл бьет одному в ухо, а второму с ноги под колено. Оба падают на асфальт. Гремин подпрыгивает и с локтя разбивает противнику нос. Кирилл отскакивает в сторону и пробивает апперкотом в челюсть. Гремин складывается, как перочинный нож.

   Дождь становится все сильней.

   Таня, не переставая рыдать, вырывается и бежит в переулок. Счастливчик откашливается и преследует ее. Впереди забор светится синим контуром. Рыжик останавливается возле него, вцепившись в баллончик. А Таня пробегает во дворы, не встретив препятствий. Позади слышен топот, Счастливчик оборачивается и видит, как Кирилл несется на него.

   Хлоп. Счастливчик врезается в забор.

<p>

V. Где синий?</p>

   Я кубарем качусь по асфальту, вскакиваю и несусь за Таней. Странно. Стало легче дышать, и движения больше не скованные. Я оглядываюсь и не вижу погони. Ни Кирилла, ни рыжей Тани. Стоп. А куда делся забор?

   Эй, Счастливчик! Счастливчик!

   Я возвращаюсь в переулок. Провожу рукой по воздуху и, не чувствуя преграды, шагаю вперед. Пот омывает тело, волосы встают дыбом, а кожа становится как у шарпея под прессом. Я жмурюсь так, как будто хочу, чтобы глаза лопнули, но все же оказываюсь по ту сторону. Пусто. Ни забора, ни Счастливчика, ни контуров.

   Я свободен! Теперь я смогу жить нормальной жизнью, как все. Ходить на работу, ездить на автобусе, быть с Таней.

   Я бегу за ней, погрузившись в мысли.

   Так вот что будет, если кто-то другой толкнет в препятствие лишь с одним контуром. Для всех остальных есть только один мир, и законы физики не изменятся из-за меня. Наконец-то мы разделились. Кирилл исцелил меня заборотерапией. Теперь я снова нормальный. Все будет, как прежде.

   Вот только...

   Небо сочится, как пыльная марля под напором воды.

   - Мама. Алина. Нет! Глупец! Что ты наделал! Этого не может быть! - я кричу, схватив Таню за руку.

   Я даже не заметил, как нагнал ее. На секунду в ее заплаканных глазах мелькает жалость. Замазанное тушью лицо, дрожь ее хрупкого тела: все это так далеко, так нелепо. Она пытается что-то сказать, но я отпускаю ее руку и убегаю в сторону дома.

   - Да перестань ты уже жить прошлым! - кричит она вслед.

   - Но это моя единственная причина, чтобы жить, - шепчу себе под нос.

   Вспомнилось, как мы с Алинкой, насмотревшись "Форт Боярда", прыгали с кровати на диван. Пол это - лава: детское воображение любило подвиги. Я перепрыгнул и стал подгонять Алинку:

   - Давай-давай! Я-то справился, и ты сможешь.

   - У тебя ноги длиннее. - Алина уперлась руками в бока.

   С кухни раздался мамин голос:

   - Ян, Алина. Пирожки готовы! Правда, повидла только на один хватило, так что пополам его съешьте. А остальные с капустой.