— Понял, конечно. Что тут неясно? Не понимаю, чего ты так кипятишься? — рассудительно сказал тесть, который, по какой-то непонятной причине, совершенно успокоился. — Вот все и стало на свои места! Видишь, оказывается, наши деньги потрачены не зря. Старинные обычаи следует чтить! Ну чем, скажи, моя девочка хуже этой размалеванной коровы?
— Ничем она не хуже, — опустил могучие плечи Надир. — Хорошая она баба, и сына крепкого мне родила. Только если мне придется еще раз жениться, то я, пожалуй, пойду и удавлюсь. Я не знаю, что еще нам придется завоевать, чтобы это бабье перестало завидовать друг другу. Я только сейчас догадался, почему у брата Само всего две жены. Он понял, что за дерьмо его ждет впереди, и вовремя остановился.
— Давай начнем наш разговор сначала, Надир, — примирительно сказал Азиз. — Денег у нас больше нет, и с этим уже ничего поделать нельзя. Не отнимать же их у твоей старшей жены и матери твоего наследника! Зато у нас есть войско и сам Амр ибн аль-Ас со своей родней. Какого Иблиса мы сидим, как последние бездельники, когда у нас столько людей и нужда в деньгах? Собирай новый поход, мой дорогой зять! Поклонники многоруких демонов должны увидеть свет истинной веры.
— Иншалла! — согласно кивнул Надир, который уже примирился с судьбой. — Севистан, значит Севистан. Милосердный Аллах, помоги мне! Сделай так, чтобы у тамошнего князя не оказалось незамужних дочерей!
Пару недель спустя. Гибралтар. Владение великого князя Самослава.
Огромный по местным меркам флот входил в бухту на юге Испании, окруженную горами с трех сторон. Сюда не попадали штормовые волны, а никчемная еще недавно скала царила теперь над выходом из Средиземного моря. Это место было совершенно неприступно. Сюда редко заходили купцы, разве что те, кого настигала буря. Или те, кто огибал Испанию и не хотел лишний раз платить портовые сборы. Здесь почти не было людей, если не считать крошечной рыбацкой деревушки, намертво вцепившейся в эти камни, словенского гарнизона, который охранял строящийся замок, и мастеров, что клали на известь колотые булыжники. Замок так аккуратно вписали в здешние скалы, что он казался намного выше, чем был на самом деле. Теперь только безумец полезет на его стены. Когда-нибудь этот небольшой городок обрастет домишками, тут поселятся люди, которые всегда липнут к воинам, словно мухи, но пока здесь почти безлюдно и очень, очень тихо.
Конец лета был весьма жарким, ведь тут, в Испании, солнце часто балует людей своей милостью. Это же не сумрачная Норвегия. Впрочем, для данов, которые много месяцев провели в прокаленном, словно печь, Гелиополисе, та прохлада, что дарило море, казалась неслыханным счастьем. Они и сами не подозревали, до чего им опостылел Египет, с его песчаными бурями, дерьмовой водой и шумным, словно обезьяны, народом. Огромный, тяжело груженный дромон, на носу которого стояло две рослых фигуры, мужская и женская, вошел в бухту первым.
Сигурд декламировал очередной стих, подставив ветру разгоряченное лицо. Молодая жена стояла рядом, не говоря ни слова. Она понемногу привыкала к семейной жизни и уже реагировала на поэзию мужа вполне спокойно. А тот, впервые за долгое время найдя благодарного слушателя, превратился в неудержимый фонтан, выдавая одно восьмистишие за другим. К радости Леутхайд, в этот момент корабль подошел к причалу, который длинным языком выдавался в море. Полсотни драккаров ткнулись прямо в песчаное дно бухты, и воины стали прыгать в воду. Они вытащат корабли на берег.
— Из каких будете, парни? — Сигурд окинул удивленным взглядом строящуюся на отвесных скалах крепостцу и словенских ратников, которые вышли на причал встречать армию данов.
— Первый германский, — коротко бросил полусотник с выбритым до синевы подбородком и двумя медалями за храбрость на шелковой рубахе. — Мы тут по полгода служим, а потом назад. Мы люди воинские, куда прикажут, туда и идем. Про вас давно знаем. Припасы и воду берите и отчаливайте.
— А отдохнуть? — удивился Сигурд. — И кстати! Мои парни с самого Карфагена без баб! Тут бабы есть?
— Тут обезьяны есть! — показал сотник на забавных зверьков, противно перекрикивавшихся на каменистых склонах. — А баб нет. И кабака нет. И до ближайшего города десять миль.