Несмотря на все свои зверства, захватчики составляли едва ли двадцатую часть от обитателей собственных земель, расселившись на лучших угодьях привычными родовыми общинами. Римлян же или превратили в крепостных, или обложили данью, забирая треть урожая. Контролировали жизнь большой и сложной страны гастальды, королевские чиновники, один из которых прямо сейчас пристально смотрел на Валерия, сжав тяжелые кулаки.
Гастальд Аго, который стал таковым, когда по воле князя Самослава[22] спас от смерти покойного государя, смог сохранить пост и при новом короле. Гибкий позвоночник, относительная честность и роскошные подарки сделали свое дело. Бывший рядовой газинд, королевский дружинник, стал весьма богатым человеком, контролируя контрабанду соли из Словении и отжимая понемногу земли свободных римлян.
Валерий с любопытством смотрел на человека, о котором столько слышал. Длинная, ухоженная борода и светло-русые волосы, расчесанные с пробором на две стороны, были обычны у германцев. Чернявые римляне почти не смешивались с захватчиками в это время. Против этого были и обычаи, и законы. Гастальд Аго слыл человеком весьма могущественным, и тем забавнее было наблюдать, с каким почтением он принял спутника патриция, который изображал возницу.
— Боярин Звонимир! — расплылся Аго в улыбке, оскалив крепкие желтоватые зубы. — Почему в таком виде? Я тебя чуть было за крестьянина не принял.
— Так надо, — хмыкнул боярин. — Пора начинать то, что задумано. Это Валерий… Из тех самых, ну ты понял…
Праздник, что закатил гастальд Аго для своего короля, затмил все, что видела Павия за много десятилетий. Огромный П-образный стол, уставленный яствами и винами, ломился от множества блюд и кувшинов. Старый дворец Теодориха Великого стал резиденцией королей лангобардов. Он не пострадал в войнах, а потому германская знать разместилась здесь вольготно, поглощая еду и вино в немыслимых количествах.
Гвоздем праздника стали индийские танцовщицы, выписанные ради такого случая из самой Братиславы. Невысокие гибкие женщины бешено крутили задницами под заунывную музыку и колотили голыми пятками по плитам каменного пола. Тяжеленные бусы, которые в значительной степени и составляли их одежду, звенели и колыхались в такт движениям, приоткрывая жадным взглядам пирующих спрятанное под ними пышное великолепие.
Аго очень удачно выбрал момент для их выхода. Герцоги и их приближенные были пьяны в дрова, король Ротари был пьян не меньше остальных, а потому танцы приняли с полным восторгом все, кроме двух епископов Павии — арианского и православного, которые сидели тут же. Они брезгливо поджали губы и отвернулись от бесовского зрелища. А вот германцы ревели от восторга и колотили по столам кулаками и рукоятями ножей.
— Где таких взял? — хищно шевельнул усами Ротари, который плотоядно разглядывал девушек.
— Специально для тебя привез, мой король, — с угодливой улыбкой ответил Аго. — Денег заплатил немерено. Выбирай! Любая из них твоя на всю ночь. Если подаришь ей чего-нибудь из золота, всю жизнь эту бабу вспоминать будешь. Это не наши коровы. Они такое вытворяют… Хотя… Бери сразу двух, не пожалеешь!
— Ну, угодил так угодил, — хлопнул его по плечу король, которого предстоящая перспектива привела в полнейший восторг. — Проси чего хочешь!
— Ничего мне не нужно, — замотал башкой пьяный Аго. — Я и так тебе всем обязан. О! Смотри! Мимы из Александрии!
Похабное представление, столь обычное на рынках римского мира, здесь оказалась в диковинку. История, рассказанная одними лишь движениями, без единого слова, привела неискушенных германцев в еще больший восторг, а епископы, плюнув в гневе, гордо удалились из зала. Незатейливая сценка про мужа-рогоносца, блудливую жену и ее молодого любовника понравилась всем без исключения.
Мимы ушли, и тосты полились один за другим. Многие из герцогов уже и лыка не вязали, требуя вернуть танцовщиц. Впрочем, вместо танцовщиц в центр зала вышел молодой человек в штопаной тунике и драном плаще. Римлянин, судя по гордому профилю и курчавым волосам.
— Это еще кто? — сощурился пьяный Аго. — Тоже мим? Я его не звал.
— Великий и милосердный король! — торжественно заявил римлянин. — Я Луций Валерий Флакк, из славного рода Валериев. Я прошу твоего правосудия!