Это заявление оказалось последним, и ответить на него Самослав не соизволил. Он лишь насмешливо посмотрел на хмурых купцов. Убийственная логика сказанного князем была понятна здесь всем без исключения. Тут собрались деловые люди. И если у кого-то еще недавно теплилась надежда, что удастся договориться, то теперь она развеялась как дым.
— Как же нам зарабатывать на жизнь? — хмуро спросил Ицхак. — Мы прекрасно понимаем вас, ваша светлость. Скорее всего, мы бы и сами так поступили на вашем месте. Но от этого нам не легче. Мы купцы, и мы должны торговать. Деньги должны двигаться и приносить новые деньги. Иначе они каким-то непостижимым образом начинают исчезать. У нас не остается выбора, ваша светлость. Или мы находим источник заработка, или нам придется перебираться в земли ислама. Ваш сиятельный брат Надир вот-вот завоюет Синд, и халиф проложит путь от Индии до самой Антиохии. Там открываются огромные возможности, ведь Сирия и Персия не чета бедной Европе. Прошу простить мою дерзость, ваша светлость.
— Не мне решать за вас, где вам жить, и где вести дела, — ответил князь. — Ваша община дает три четверти всех сборов Тергестума, и для казны это важно. Как видишь, я этого даже не скрываю. Но если у меня будет выбор, лишиться морской торговли или лишиться части купцов, то я выберу торговлю. Вы и сами это понимаете, люди неглупые. Теперь о заработках. Какой доход на вложенные деньги вы считаете для себя приемлемым?
— Вторая часть в год на вложенные деньги, — честно ответил Ицхак. — Это чистыми. После всех расходов, пошлин, потерь в пути и взяток в порту… Ой! Простите, ваша светлость! В Тергестуме никто взяток не берет! Это у меня вырвалось по привычке. Так вот! Если бы мы покупали специи и шелк в Индии, а потом продавали их тут, то каждый год наш капитал удваивался бы. Но эта торговля принадлежит княжеской семье, а потому нет смысла мечтать о несбыточном. Половина от вложенных денег в год — вот тот доход, ради которого стоит вести дела.
— Тогда у меня есть для вас отличное предложение, — потер руки князь. — Насчет половины — это ты, конечно, малость преувеличил, но треть я обещать могу. Один римлянин из знатной семьи мечтает возвратить родовые земли и готов ради этого даже объявить войну герцогу Сполето Теуделапию, если понадобится. Он ищет тех, кто вложит деньги в это предприятие. Мне самому этим заниматься не с руки. У меня мир и с лангобардами, и с императором. Но разве я могу запретить благородному римскому патрицию восстановить справедливость и покарать зарвавшегося еретика-арианина? Прошу любить и жаловать! Луций Валерий Флакк из древнего и благородного рода Валериев! Я восхищен его отвагой и широтой замыслов. И уверен! Подчеркиваю, почтенные! Я просто уверен, что у него все получится. Итак, кто готов участвовать в этом предприятии? Все? Замечательно…
Глава 3
Август 640 года. Тергестум. Днем позже.
— Болли! И ты пришел? — Сигурд облапил младшего брата, который осваивался на новом корабле, забитом под завязку деревянными ящиками, огромными горшками, бочками, мешками, корзинами со снедью и даже клетками, где квохтали перепуганные куры. Как и обещала княгиня, приданое оказалось достойно королевы. Этот корабль был собственностью Леутхайд, как и все, что в нем находилось.
— Сигурд! — ревел Болли, известный как Горелая борода. Все порты Средиземноморья знали, как он заработал эту кличку, ведь Болли хвастался этим каждый раз, когда попадал в какую-нибудь таверну. То есть примерно каждый вечер, что проводил на суше. — Тебя отпустили ненадолго, а ты стал конунгом, женился и решил устроить новый поход! Во даешь!
— А чего сидеть в этом Египте? — горделиво выпятил грудь свежеиспеченный конунг. — Жара, песок, мутная вода и худосочные чернявые бабы. Пришло время нам на землю садиться, брат. Мы же не голодранцы какие! Пора остепениться. Разве не для этого мы в викинг пошли?
— Еще бы, — кивнул Болли. — Я бывал в Британии. Место — дерьмо, конечно, но всё лучше, чем Ангельн. А тут нам все равно ничего не светит. Тут большие парни в свои игры играют, брат. Сдохнем за жалование, получив копьем в брюхо, и не вспомнит никто. А я в Валхаллу пока не собираюсь. Хочу найти такую же бабу, как у тебя, и заделать ей полдюжины детишек. Ох и сиськи у…
— Она моя, — свирепо засопел Сигурд. — Только попробуй…
— Да прекрати! — гулко захохотал Болли. — Нешто я на жену брата глаза подниму! Остынь, Сигурд! У тебя совсем мозги набекрень съехали!
— Готовь корабль, — бросил Сигурд, который все еще был изрядно зол. Он и не подозревал раньше, что настолько ревнив. Не водилось за ним такого. — Вечером в харчевне соберемся, обсудим поход. Мне есть что сказать.