— Да пошли вы! — Акронцид успел вскочить на ноги и замахнуться на Палавана, когда сильный удар в живот от стражника вернул его на колени.
— Выведите его, нам не о чем больше разговаривать!
Доктор Палаван демонстративно отвернулся и отправился дальше в новые помещения лаборатории. У него были дела поважнее. Эти несчастные культисты загнали медицину во тьму, но теперь, когда ему покровительствует жречество, когда уничтожение культистов вопрос времени и когда у него будет столь талантливая коллега, то он … Доктор Палаван станет основой, главой новой медицины Великой Теократии Крейст. Его имя останется в веках.
В прекрасном расположении духа доктор отправился наблюдать за рабочими.
***
За окном полил дождь, постепенно перешедший в непрерывный ливень. Тьма наползала на улицы Дедлайта. Непогода и непроглядный мрак полностью отражали то, что творилось в душе Акронцида.
Снова услышав крик, он резко вскочил со стула и, сжав губы, приблизился к кровати. Вся бледная его дочь Сельфирийя в изнеможении лежала на низкой соломенной кровати. Её лицо было сведено судорогой от невероятной боли, которую она испытывала.
— Прошу, главное не тужься, может это у тебя так, ведь ещё не время.
— Нет, отец. — Девушка посмотрела затуманенными от боли глазами. — Они хотят родиться, они хотят на свободу.
Акронцид опустил глаза, заметив вытекающую из-под одеяла кровь. Он тут же упал на колени. Кого он обманывает? Роды. Они начинались: схватки шли уже пару часов. И эти роды не могли быть завершены успешно. Они должны были убить его дочь. От бессилья Акронциду хотелось лезть на стену.
Он был уже немолод. Ранняя седина убеляла виски. Всю свою жизнь он прослужил, отстаивая торговые интересы страны по всему миру. Именно прослужил, так как в итоге полностью разорился на одном мероприятии, разом потерял всё. Да, сделки с Островной империей были тем ещё подарком. Пойти на столь опасную авантюру его вынудила болезнь супруги. На лекарства Островной империи требовалось очень много денег, но всё впустую, его дражайшая Эльмирийя умерла, а он оказался по уши в долгах. Муж его дочери, узнав об этом, оставил её в положении и просто ушёл. Этому смазливому ублюдку были нужны только деньги. Дом пришлось продать. Теперь они ютились в двухкомнатной лачуге на окраине портового квартала, всё, что он мог себе позволить, да и то за счёт сохранившихся связей.
— Нет, я не допущу этого. — Шептал Акронцид, продолжая гладить голову страдающей дочери. — Они не сделали ничего! Ни для неё, ни для тебя! Этот грязный демон не получит твою жертву!
— Отец. Мне больно … пожалуйста.
Не в силах больше на это смотреть, Акронцид выбежал в соседнюю комнату. Заготовленный кинжал манил своим холодным, наточенным лезвием. Но он просто не мог. Слёзы текли по щекам старика. Ну, хоть кто-нибудь, хоть бы кто-нибудь, он бы всё отдал. Хоть бы один из богов Теократии пришёл исцелить его дочь, а не требовать крови.
Резкий стук в дверь привёл Акронцида в чувство. На его лице тут же отразилась гримаса ненависти, кинжал сам собой оказался в руках. Он не сомневался, что кто-то из соседей, вечных соглядатаев жрецов, сообщил о криках роженицы. Теперь за порогом его, скорее всего, ждёт вооружённый отряд храмовой стражи, готовый с боем забрать его дочь для совершения жертвоприношения. Но он не позволит. Сначала Акронцид убьёт их предводителя, а затем убьёт дочь и себя самого.
Распахнув настежь дверь, старик не увидел ожидаемого света факелов. Только тёмная ночь и пелена дождя. Но, ему не могло померещиться. Вспышка молнии осветила улицу, и в её блеске он увидел тёмную мужскую фигуру.
— Могу я войти? — Раздался странно высокий голос.
Акронцид оторопел. Всё-таки лекари смилостивились и решили прислать кого-то из своих людей? Возможно ли, что этот гость сможет облегчить состояние несчастной Селфирийи, дать ей спокойно отойти в мир иной? Поняв, что уже слишком долго держит путника под проливным дождём, он сделал шаг назад, приглашая того войти:
— Проходите, конечно, проходите.
Как только путник вошёл в помещение, Акронцид оторопел. Ему не могло привидеться, там был мужчина, но теперь перед ним явно стояла женщина. Добротный, элегантный и смутно знакомый плащ закрывал высокую гостью с ног до головы. Значит точно кто-то из врачей.
— А, вы из адептов …? — Начал было он, когда путница внезапно подняла голову и сбросила капюшон.
Акронцид отшатнулся и, не удержавшись на ногах, шлёпнулся на пол. Во рту пересохло. Но как?! То, что он видел перед собой, не могло быть правдой. Светлые волосы разметались по плечам путницы, золотые глаза уставились на него, как будто бы заглядывали в саму душу. Целительница Сетара стояла прямо перед ним в его доме. Возникшую тишину нарушил новый крик Сельфирийи.
Девушка тут же подошла к роженице, а затем оглядела весь дом и уставилась на свою походную сумку. По её внешнему виду Акронцид понял, что Сетара крайне обеспокоена.
— Мда, ну что же, достопочтенный … ммм … не знаю вашего имени, начнём.
***
— Ну же, тужься, давай!
Ещё один крик Сельфирийи наверное уже разбудил всю округу. Да уж, лишнее внимание было последним, что сейчас нужно было Сетаре в её ситуации. Однако, сейчас она нисколько не беспокоилась об этом. Плевать, пусть хоть Фиорий с Эграмоном сейчас ввалятся сюда, ей было не до того.
Краем глаза Сетара заметила, что самодельная трубочка, которую она дала свой пациентке, снова оказалась на полу. Этот импровизированный инструмент помогал той сохранить необходимый темп дыхания. Сияющая, будто сотканная из света рука нежно подняла упавший предмет и, продезинфицировав, снова вставила в рот роженице. Сетара подняла взор, ещё раз поглядев на собственную полупрозрачную золотую копию. Фантом, она снова смогла призвать его. Высший навык героев ранга «A+». По неведомой причине она, целитель низшего ранга «E» также была способна на такое. Фантомы считались страшными легендарными убийцами, ипостасями героев, делающими своё чёрное дело без жалости и сострадания. Ну, сострадания в бездушных глазах фантома было уж точно не сыскать. Главное, что эта сила, как и любая другая, была способна не только вести бой.
Всё началось, с того, что из отца пациентки Акронцида вышел крайне никудышный ассистент. Любовь к дочери, реагирование на каждый её крик делали из него только обузу, а не помощника. В конце концов, пришлось под выдуманным предлогом просто попросить его удалиться в соседнюю комнату, где тот обещал читать молитвы всем богам. Лишь тогда Сетара решилась на отчаянный шаг призыва боевой единицы. Полученные в библиотеке знания кое-как позволили ей научиться контролировать этот процесс. Да уж, что было с Акронцидом, когда он увидел подобное, было не описать. Теперь пожилой мужчина походу считал её какой-то высшей сущностью, откликнувшейся на его молитвы.
Сетара снова покачала головой, и, отведя взгляд от фантома, строго посмотрела на стонущую пациентку. Честно говоря, она сама сомневалась, что вела бы себя лучше, окажись она на этой кровати с такими осложнениями. Сетара снова приложила ладонь к области над лонным сочленением роженицы. Льющийся поток магии проникал сквозь кожные покровы и жировую ткань, обволакивал матку и плаценту, устремляясь напрямую к детям. Вот так, без специальной аппаратуры, ультразвука и тонометра у целительницы была практически вся необходимая информация о пациентке и её детях. И эта информация её не радовала. Роженица снова закричала. Золотое сияние окрасило стены комнаты, исцеляя вновь и вновь образовывающиеся разрывы. Дело было скверно.
Сетара закусила губу. В который раз она убеждалась, что её магия исцеления отнюдь не всесильна. Превосходно заживляя ткани, борясь с инфекциями, сообщая уникальные данные о состоянии организма, выдавая чудеса за пределами современной медицины, сила целителя не была способна как-либо стимулировать слабую родовую деятельностью. Времени же оставалось всё меньше, предлежание плаценты давало о себе знать. Когда Сетара только прибыла к пациентке, все простыни были в крови. Теперь только магия держала плаценту от немедленного отслоения. Прибавьте ко всему этому узкий таз, и даже в современном мире за такую операцию взялись бы только в ведущих перинатальных центрах. Героиня понимала, что это чудо, что при всей совокупности факторов и перенесенных нервных потрясениях у пациентки не случился выкидыш.