Как с удивлением узнал Дрейк, голову твари нашли прямо посреди улицы. Иными словами, этот чудак Слейн всё-таки смог отделить её от туловища, но потом зачем-то просто бросил гнить на дороге. Дрейк полагал, что виной всему банальная зависть. Этот убийца «C» класса изначально был губошлёпом, не понимающим, что для того, чтобы достичь чего-то, надо что-то делать. Под лежачий камень вода не течёт. Видимо, услышал, как чествуют Дрейка, да и бросил всё в сердцах. Но ничего, Крайт отыщет его и задаст трёпку. Это он умеет очень хорошо.
Кстати о Крайте. В момент, когда процессия выходила из города, герой «A» класса заявил, что негоже проводить ритуал лишь с двумя членами рейда, нужно отыскать всех. Потянувшись, Дрейк поудобнее устроился в кресле. Всё-таки Крайт зря тратит время, остальные трое сами виноваты, что пропускают его триумф. Видать завистью страдает не только Слейн. Да и было чему позавидовать: самого Дрейка, словно какого-то императора или короля Ацтеков, несли в своеобразном открытом паланкине. Носильщиками выступали четверо крепких мужчин с головами быков. Всю процессию окружал отряд воинов — людей с козлиными головами и длинными копьями. То исчезая, то появляясь, они рыскали в ночной тиши, предупреждая возможное появление хищников. Но, видать, факелы прилично распугивали местную агрессивную фауну. Сразу за паланкином тянулся простой люд, также всем сердцем желающий принять участие в ритуале. Именно они дружным хором тянули эту заунывную песню. Ту самую, что Дрейк слышал тогда во время первой ночи в городе. Стройный гул голосов иногда прерывался громким блеянием быка и двух коз, что вели в самом конце. Вся эта скотина, как правильно понимал Дрейк, предназначалась в качестве жертвоприношения местной богине. Куромилий рассказал ему, что герой, как теург, удостоен чести лично перерезать горла этим зверям и окропить алтарь.
Услышав это, Дрейк лишь улыбнулся. Этот мир изначально был полон сюрпризов и, возможно, перед ним сейчас вырисовывается новая интересная механика. Возможно ли, что местные так называемые «боги» в какой-то степени реальны. А тогда, если герою получится задружиться хотя бы с одним из них, то не получит ли он тем самым всякие ништяки, а то и новые способности? При любом исходе, что может быть страшного в убийстве какой-то скотины? Да он ежедневно мясо ест.
Под мрачные песнопения, блеяние животных и завывания ночных хищников болота вдруг расступились, явив путникам величественную поляну.
— Вау, впечатляет. — Только и смог промолвить Дрейк, таращась на то, что находилось в центре.
В разгоняемом факелами полумраке угадывалась фигура семиметрового чучела какого-то существа. В основании данная инсталляция представляла собой двухметровую каменную печь, в настоящее время потухшую и безмолвствующую. Верх же был выполнен из многочисленных веток деревьев, соломы и ещё какого-то материала, и представлял собой некую женскую фигуру. Голову существа венчали настоящие витые рога местной породы буйволов, а тонкие, но крепкие прутья, расходящиеся в сторону вдоль спины, по-видимому символизировали крылья.
Паланкин внезапно остановился, как будто дожидаясь, когда на поляне соберётся вся процессия. Дрейк заинтересованно подался вперёд, наблюдая за действиями Куромилия и его свиты. Сам глава города вышел перед чучелом и, воздев руки, прокричал что-то на непонятном языке. Походу это были слова заклинания, так как в его ладонях немедленно мелькнул красный отсвет, а вокруг поляны взвились в небо пять заранее подготовленных костров. Остальные служители уже рассредоточились у источников пламени и начали всыпать в огонь какой-то порошок, в мгновении ока наполнивший тихий ночной воздух дивным, пьянящим ароматом.
Между тем все пришедшие выстроились вокруг чучела, продолжая выкрикивать свои песнопения, которые становились всё громче. Туземцы явно кого-то призывали. Между тем паланкин Дрейка выставили в центр перед самой статуей, откуда он мог прекрасно наблюдать всю картину. Четверо крупных мужчин подтащили животных поближе к установленной внизу перед горнилом печи огромной медной чаше. Походу, это был алтарь.
— О, великая госпожа, владычица леса и земель, пучин и потустороннего, прими кровь сию и приди к нам! — Истошно заорал Куромилий.
Ускользающим и остекленевшим сознанием Дрейк отметил про себя, что ритуал начал принимать вид какого-то балагана. Собравшиеся уже не пели, а визжали и смеялись, тыча пальцами в героя и призывая его поскорее принять участие в совершаемом действе. Развернувшись, Куромилий хриплым голосом воззвал к Дрейку, приглашая того спуститься и лично принести жертву местному божеству.