Хотя надо отдать должное, отношение к асардоцам у Палавана несколько изменилось. Те, кого набрал Фиорий, а затем ещё и одобрила Сетара, пока что показывали на редкость удивительное рвение и желание учиться. По отношению же к Никлию Палаван вёл себя столь агрессивно, так как по сути тот напоминал ему его самого в молодости. Палавану было стыдно перед парнем, но подозревающая всех и вся натура пока что брала верх.
С хрустом Сетара смяла записку в руке, а затем вновь, но уже как-то странно посмотрела на Палавана.
— Доктор Палаван, нам нужно поговорить.
Отлично, давно пора. Лишь только они останутся наедине, он ей вправит мозги.
— Хорошо. В подсобном помещении.
Спустившись в подвал и продравшись через кучу ящиков в затхлую, но достаточно освещённую бьющим из установленной наверху решётки светом, Палаван плотно прикрыл дверь. Сетара стояла спиной к нему и смотрела на решётку. Вокруг ощущалась магическая аура. Скорее всего проверяет не подслушивает ли кто.
— Ну что же. — Резюмировал Палаван. — Тут нас никто не услышит.
Сетара обернулась к доктору.
— Нет, друг мой, боюсь, что услышат. Простите меня.
— Что …
Больше Палаван ничего сказать не успел. Магическая волна сбила его с ног. От удара о стену из глаз посыпались искры. Окутанная магией правая рука героини упёрлась в грудь доктора, сияющий столб золотого света, обёрнутый вокруг руки, продолжил движение и вошёл в грудную клетку мужчины. Палаван закричал бы от сжигающей боли, если бы левой ладонью Сетара не заткнула ему рот.
— Потерпите, скоро всё закончится.
В туже секунду он ощутил шевеление тьмы. Подарочек кардинала Мисдес зашевелился. Словно чёрная рука, он сжимался вокруг сердца, грозя забрать жизнь носителя. Вокруг ударили белые молнии. Внезапно давление прекратилось, доктор ощутил, как ворвавшаяся следом светлая магия, схватила и начала с хрустом заламывать чёрную руку. Золотой же свет исцеления выстраивался непроницаемым барьером, затопляя его сердце.
В ушах раздался стон растворяющейся магии. Палаван наблюдал, как глазам Сетары постепенно возвращается естественный голубой цвет. Пот катился градом со лба героини.
— Ну и мерзость.
Сетара отпустила Палавана и тот, если бы героиня тут же не спохватилась и не поддержала его, так бы и рухнул на грязный пол.
— Это было близко. — Промолвил отдышавшийся Палаван.
— Я сегодня уже говорила, что иногда обстоятельства требуют решительных действий.
— И как вы узнали?
— Я видела, что после возвращения из «своего имения» вы изворачиваетесь словно уж на сковородке. Стали невероятно много если не врать, то не договаривать. В первую очередь по поводу поставщика всех наших богатств, затем о своём визите домой. Далее вы начали отказываться от моего исцеления даже когда серьёзно порезали руку, кроме того расспрашивали меня о странных выражениях, типа «зондирование». Моя же беседа с Мисдес окончательно расставила всё по своим местам.
— Вы беседовали с кардиналом?!
— Да, около недели назад. Очень самоуверенная дама.
— И … — Палаван даже не знал, какой вопрос задать следующим. — Она вам всё рассказала?
— Что вы были у неё, да. А по поводу этой чёрной мерзости я догадалась сама. — Сетара улыбнулась и посмотрела на Палавана. — Вряд ли человек, годами в одиночку стоявший против могущественных асардонцев, да и всей системы, настолько испугается какой-то дамы в чёрном. Значит, есть какой-то фактор, с помощью которого она заставила вас молчать.
— Но … вы понимаете, что действовали наобум? — Палаван был рад избавлению от подобной дряни, но всё же. — Вы могли убить меня.
— Извините, доктор, но я уже четыре дня тайно сканирую вас. Так что я подготовилась. — Глаза героини снова налились какой-то грустью. — Я хорошо усвоила, что бывает, когда действуешь наобум. Не так давно я … убила человека непродуманным исцелением. Не у нас в клинике, а в тот день, когда возвращалась с тех самых родов.
И она, конечно же, переживает. Да если бы сам Палаван переживал о каждом, кого он убил из благих побуждений, то давно бы уже свихнулся. Главное, что использование силы не засветила.