— Ладно, я так понимаю теперь вы хотите узнать о чём же мы беседовали с Мисдес?
— Нет.
Палаван опешил. А тогда о чём же, интересно?
— Вы имеете длительную историю противостояния асардонцам, так?
— В деле врачевания как никто, наверное.
— Тогда, пожалуйста, поделитесь со мной информацией об оставшейся власти среди асардонцев, их Совете. Особенно интересны советники Лекарий, Ксиолий и Анатарий. Я слышала, что с последним у вас был затяжной конфликт.
Палаван помрачнел, а его взгляд внезапно ожесточился.
— Кто вам рассказал?
— Неважно. Так это правда, что именно он виновен в вашем тяжёлом положении?
— Положении? — Палаван горько усмехнулся. — В каком-то смысле можно и так сказать. Он многое отнял у меня. Что же, Сетара, если вы хотите услышать эту историю, то найдите где присесть.
— Фиола уже начала работу, остальные также справляются. Думаю, у нас есть время, доктор Палаван. Но прежде расскажите мне что вы знаете вот об этом?
Достав из кармана какую-то вещицу, Сетара протянула её Палавану. От вида портального ключа глаза доктора полезли на лоб.
— Где вы это взяли?!
— Долго рассказывать. Но главное, доктор, я предлагаю нам с вами совершить небольшое путешествие.
На дворе стояла холодная погода, впервые за долгое время выпал редкий снежок. Тут, в северных широтах, вдали от Магонской вулканической гряды природа брала своё. Поплотнее завернувшись в длинную мантию из благородного ирдивала — меха снежного хищного зверя, Ксиолий откинулся на обитую бархатом спинку кареты. Сопровождающие его две наложницы также льнули к его мантии, хотя были одеты достаточно тепло и столь же изысканно. Ксиолий любил наряжать своих кукол и не хотел, чтобы сопровождающие его лица выглядели хоть в чем-то ущемленными. Это была часть этикета, элемент собственного достоинства, демонстрирующий кто из асардонцев на самом деле имеет власть. У Ксимилия было отличное настроение. Встреча с коллегами-советниками прошла успешно, а полученная информация говорила, что все его прогнозы постепенно сбываются.
— Ох, господин, ваша речь произвела неизгладимое впечатление на всех. Даже сам Лекарий, казалось, оценил вашу идею.
— Ах ты, маленькая шалунья, всё льстишь мне.
А она молодец, почувствовала всю важность момента, но вот ума понять всю глубину исполнения походу не хватило. Выступая, Ксиолий выразил глубокую скорбь в связи с кончиной кардинала Цимицхия, но также отметил, что в эти тяжёлые времена жертва их лидера не должна пройти даром. Его смерть, якобы, подарила им «уникальную возможность избавиться от слабостей, провести чистку» в рядах асардонцев. Что слабые и колеблющиеся в вере должны быть изгнаны и уничтожены. Тут он привёл метафору с монструозной сороконожкой милоксионом, которая скидывает с себя старый негодный панцирь, обновляясь и становясь ещё крепче и сильнее. И все восприняли это на ура.
По факту же он практически и не покривил душой, но был один существенный нюанс. Ксиолий действительно хотел избавиться от фанатиков в их рядах, причём не важно уверовавшие ли это в Сетарианскую ересь или вдруг истинные асардонцы. Те самые, которые вещали на совете всякий бред, типа, что «Асардон не благоволит этой выскочке», «Зог был там, на арене, я почувствовал его». Какое дело чему там благоволит этот мифический Асардон и где был этот не менее мифический Зог? Важность и ценность в этом мире имеют лишь две вещи: деньги и власть. И если с первым у Ксиолия был полный порядок, то со вторым всегда имелись определенные проблемы.
В частности, он не владел магией, вообще. Сколько бы Ксиолий не пытался, всё бестолку. Это было чрезвычайно неприятно, так как именно маги правили Крейстом. Именно они устраивали представления для плебса и даже многих благородных, имитируя явление демонов Теократии и передавали якобы их волю. Хоть в подчинении Кисолия и было несколько магов, возможности вот так непосредственно манипулировать мракобесами он был лишён. Но зато он был одарён главным: тем, чего не было у подавляющего большинства в этом государстве — интеллектом и деловой хваткой. Прямым доказательством тому было его место в совете.
Сама же смерть короля всех фанатиков Цимицхия явилась фактически избавлением от гнёта идиота, могущественного и выжившего из ума идиота. Воспользовавшись ситуацией Ксиолий лично возглавил борьбу с инакомыслием, с целью втереться в доверие к оставшимся у власти мракобесам, в частности к метящему на место кардинала Лекарию. Он вычислял, находил и жестоким образом изничтожал это отрепье. Впоследствии, используя своих сторонников — немногих рационально мыслящих людей — он планировал вместе выстроить нормальную деловую работу, в которой не будут главенствовать догмы и предрассудки, а вере будет отведено подобающее место ширмы и элемента контроля толпы.