Потянувшись, встала с пола и сонно зевнула. Н-да, ну и бардак я тут развела.
Воровато оглянувшись, ногой запнула все фантики под диван, вернула подушку на её законное место, выключила телевизор и удалилась из игровой.
А потом меня накрыла мысль о новой замечательной книге, которую я прочту уже сегодня на уроке английского, и настроение стремительно поползло вверх.
С широкой улыбкой и чуть пританцовывая, я прошла мимо открывшейся двери в спальню Любы и мимо самой хмурой девушки.
Сменив спальные штаны на узкие, облегающие тело джинсы и надев чёрный свитер без горла, подхватила сумку и спустилась вниз.
За что люблю этот свитер, так за то, что спина у него полностью расстегивается, то есть по всей длине позвоночника идут пуговки, а там, где располагается застёжка лифчика небольшой вырез.
Обожаю этот свитер!
Перехватив бутерброд для себя и вафли для Милы, быстро чмокнула хозяйничающую на кухне Агату, пожелала доброго дня отцу - то, что он завтракает, вообще нонсенс - и убежала на улицу.
Осеннее утро встретило меня свежим порывом ветра, и я вдыхала его полными легкими, потому что, несмотря на то, что легла в начале третьего утра, я прекрасно выспалась и чувствую себя отлично.
Запрыгнув на переднее сидение бронированного джипа, закинула сумку назад и, поздоровавшись с водителем, попросила отвезти в мой любимый книжный.
Вежливый консультант встретил меня с улыбкой и словно старую знакомую провёл к тому стеллажу, где хранилась та самая книга.
Любовно обняв и прижав к груди увесистый томик, протянула тому же парню на кассе карточку, вбила пин-код и, получив подарочный пакет и закладку, на воздушных крыльях выпорхнула на улицу.
И плевать, что я опаздываю в школу! У меня на руках самое ценное, что вообще могло бы быть в моей жизни на данный момент.
Школа встретила меня непривычным отсутствием каких-либо звуков. Поежившись, отдала пальто и сапожки техничкам и направилась к кабинет русского.
Когда рука легла на белую ручку двери, по позвоночнику вдруг пробежались неприятные мурашки.
Предвещающие такие мурашки!
Нервно сглотнув, вежливо постучалась и надавила на эту проклятую ручку.
Ну не будет же наша добрая Ольга Викторовна ругаться на меня за пятнадцатиминутное опоздание?
Только вот мой детский мозг не учел, что добрая Ольга Викторовна в декрете, а вместо неё у нас ведёт злой сын самого Дьявола в виде Александра Андреевича!
Холодные, словно все льды Арктики, глаза безразлично оглядели меня, и в них вдруг загорелся огонёк интереса. Адского, я бы даже сказала, интереса.
И тут я некстати вспомнила, что он видел меня вчера в клубе.
Страх снова сковал душу, и я попыталась сжаться до размеров атома, но кто же мне даст?
- О, смотрите! Явление Христа народу, акт второй! - Насмешливый голос заставил выпрямиться и встать с гордо поднятой головой. Если и получать по шее, то получать с достоинством! - Громова, вот ты мне объясни: тебе что, ЕГЭ не сдавать, а? Мы тут, между прочим, тему важную разбираем!
Ага, новую тему! “Как всю ночь провести в клубе, а с утреца свеженьким прийти на работу!”. Но, вслух я этого конечно же не сказала. Себе дороже.
Видимо, увидев, что я не особо-то и боюсь его, учитель, стараясь скрыть раздражение, приказал:
- Положи сумку на парту и выходи к доске. - Я спокойно пожала плечами и гордо прошла к своей парте, хотя у самой поджилки от страха тряслись, и ноги почти не сгибались. Встав рядом с доской, взяла в руки мел, показывая, что готова писать. - Хорошо. - Александр Андреевич, закинув ноги на стол и прикурив сигарету, стал надиктовывать текст. И хорошо, что сидел он ко мне спиной, а то мне бы крупно не поздоровилось.
Учитель стал надиктовывать текст, про то, как парочка встретилась в клубе со всеми соответствующими эпитетами: он - красавчик-качок, она - прелестная нимфа с четвертым размером груди и всем вытекающим.
Ничего, я сегодня половину ночи убивала людей в игре, теперь моя психика выдержит даже такое.
Он диктовал, а я писала, добавляя кое-что от себя, и исправляя все его “шикарный голый торс” на “небольшое пивное брюшко, торчащее из-под задравшейся майки” и все в таком духе.
Постепенно класс начали заполнять редкие смешки тех, кто не успевал и поднимал голову, чтобы свериться с доской.
А я что? А я ничего! Просто не особо приятно слушать, как кто-то кого-то там ублажает с будоражащими стонами.
Шла уже четвертая сигарета и пятый акт нашего забавного цирка. Класс уже просто плакал от смеха, Мила вообще хохотала громче всех, а молодой учитель, с головой погруженный в свои сексуальные фантазии, даже не смотрел на то, что было за его спиной.
А зря! Я уже давно ушла от основной истории и в красках описывала, как жена этого самого “пивного брюшка” бегала за ним с топором.
И тут спасательных звонок.
Ученики, вытирая слёзы с щёк, побросали учебники в сумки и вышли из кабинета. Я тоже отошла от доски и, повесив свой рюкзак на плечи, подошла к учителю:
- Александр Андреевич, какая оценка? - спросила я, отвлекая учителя от очередного журнала и сигареты.
- Оценка? - удивился он, подняв на меня глаза. - Ты что, действительно все писала?
- А Вы думали, я там просто так полчаса стояла? - теперь удивлялась я. Но недолго. Скоро удивлялись мы оба, потому что Александр Андреевич крутанулся на стуле и повернулся к доске. Его льдистые глаза бегали по строчкам и с каждым ядовитым словом, написанным мной, его красивые, чуть пухлые губы все больше и больше кривила издевательская улыбка.
- Итак, - словно злой гений, учитель повернулся на стуле ко мне и сложил руки палец к пальцу и приложил их к губам. - Беатриса, вы совсем распустились! Сначала спите на моих уроках, потом вообще бьете любимого учителя, опаздываете, подрабатываете в злачных местах, и вот эта извращенная писанина… - Многозначительная пауза и убийственное: - Я бы хотел видеть твоего отца, Беатриса. Покажу ему творчество дочурки.
Внутри что-то оборвалось. Будто окатили холодной водой, и я чувствую, как страх липкими каплями ползет по позвоночнику. Вдруг стало так холодно и внутри что-то сжалось.
Отца в школу…
Нервно сглотнув, поправила давящую на плечи сумку и тихо спросила:
- А можно как-то без родителей? - Вся бравада, прекрасный и солнечный настрой, смешливое настроение исчезли. Их просто задавила реальность, кричащая, что у такой, как я, не может быть все хорошо.
- Без родителей… - Он сделал вид, что задумался, но я отчетливо видела, как адски блеснули его глаза. - Без родителей… - Снова повторил он, будто пробуя на вкус. А потом, крутанувшись вокруг своей оси на стуле, нагло выдал: - Можно! Поцелуй меня, Беатриса, и я не буду докладывать обо всем директрисе!
Я обомлела. Резко побелела, а потом густо покраснела - все эти метаморфозы были отчетливо видны в зеркале. Александр Андреевич внимательно наблюдал за мной, за моими нервными и рваными движениями, когда я подходила, потому что, по сути, выхода у меня нет. Если позвонят родителям, мне крупно не поздоровится. Отнимут даже те остатки, что у меня были. Запрут в комнате, и я до конца жизни буду слушать насмешки от этих змей.
Ну и что, что это мой первый в жизни поцелуй. Ну и что, что я мечтала, чтобы украл его именно любимый человек. Все в этой жизни будет не так, как ты хочешь, пора уже привыкнуть к этому, Бят.
И вот, когда я встала впритык к ожидающему мужчине, я вдруг вспомнила, что я - Громова Беатриса. Что я отличница, медалистка и работаю в самом охрененном клубе, сбегая в него из дома. И что все это я действительно хочу, и что все это мне нравится, а значит заставить меня разлюбить это не может никто!
И я вдруг сравнила ситуации: хочу, чтобы первый поцелуй достался любимому человеку? Так и будет! В лепешку расшибусь, но так и будет!
Незаметно от учителя собрала ладонью из коробочки меловую пыль и, когда уже сам парень начал тянуться ко мне, устав ждать, я резко хлопнула в ладоши перед его лицом, от чего белая пыль клубящимся облаком разлетелось в разные стороны.