Собственно, вины за собой я абсолютно не чувствую, я не давала ему никакого повода поступать со мной столь фривольно. Я ему не шлюха на одну ночь, и не буду ей…
Темнота, которая наступила столь внезапно, что я не успела сделать абсолютно ничего, рассеялась, а головная боль усилилась в сотни раз благодаря саднящему затылку.
- Да, Босс, мы взяли её. Дочь Громова Игоря лежит связанная у нас на заднем сидении. Да, забрали прямо из школы, и точно её.
Охуительно день начался.
========== 11. “Разбор полётов, посадка самолетов” ==========
Слишком много того, слишком много сего.
И в итоге получается совершенно не та история, что я планировала в начале.
И мне она че-т как-т не нравится.
да
вот так
А еще хочу сказать спасибо:
AsTrit_99 , которая, как Хатико, ждет продолжения.
Aeriel, чьи подарки нереально вдохновили, и, как только я дорвалась до техники, я написала эту главу с улыбкой на лице.
Хитрому Лимончику, которая вопреки всему не бросает меня и все еще таки ждет и верит, ахаха:D
Tini Linkevich, если ты это читаешь, знай, только ради тебя(ну почти, ради всех, но как бы и ради тебя в особенности, ну ты поняла) и пишется GameOvere!
А еще Ваша авторша завела аск.
Просто так
чтоб был
Вдруг у Вас ко мне вопросы;)
http://ask.fm/Beatrice_Gromova
Ну все, вроде все сказал.
Наслаждайтесь:)
- Если с её головы упадёт хоть один волос!..
- Я ей бошку откручу, если ты не заплатишь выкуп!..
- Я тебе из твоих же кишков пояс вручную сделаю!..
- Я ей пулю в лоб пущу, если ты не заплатишь!..
- Я тебя, всю твою родню и всю родню родни поимею, если ты хоть пальцем её тронешь!
- Я ей!..
- Я тебя!..
- Я ей!..
- Я тебя!..
И все это на повышенных тонах. То есть этот ор двух мудаков я слушаю уже третий час к ряду. Все три гребанных часа я слушаю, как мой батя и какой-то мужик, который, судя по всему, является его конкурентом, по-страшному орут друг на друга. Даже его подчиненные, прикрыв уши, тактично удалились, плотненько прикрыв дверь за собой. А что оставалось делать привязанной к стулу мне с ужасной головной болью?
За этот день я просто побила рекорд неудач в своей жизни в принципе: отец ударил, головой о стену приложилась, учитель, чтоб ему икалось, в любви признался, уроды непонятные по голове ударили. Как бы сотряс на радостях не заработать, а то будет очень весело.
- Слушай, урод!.. - начал мой отец. Я прям удивилась такому разнообразию, а то кроме угроз за последние три часа ничего не слышала. И это учитывая, что говорили не по громкой связи. То есть, вот вы представили высоту фальцета моего батеньки? Мужик с трубкой даже поморщился.
Хотя тут, скорее, не мужик, потому что при этом слове в голове возникает такой габаритный алкаш-байкер с густой бородищей до колен, весь побитый и грязный, в непонятных ободранных шмотках.
Однако передо мной стоял вполне себе такой ухоженный мужчина лет тридцати-тридцати пяти, в синем костюме с белой рубашкой, что смотрелось очень даже ничего так. Борода была аккуратно подстрижена и заплетена в косичку с бусинкой по типу моих, а волосы на затылке собраны в пучок. Ну, вполне себе такой непримечательный. Вот увидела бы его на улице раз - и больше никогда б не вспомнила.
- На, - не выдержал мужчина, протянув мне трубку. - Скажи, чтоб заплатил, иначе тебе будет очень больно.
Заметила странную вещь: я могу вытерпеть всё - и приказы, и унижения, - но вот такие ультимативные выпады терпеть не могу. Вот батя поставил меня в такую ситуевину, и я из дома ушла. (Ей богу, лучше бы сидела на жопе ровно!), а сейчас этот мужик требует от меня непонятного.
- Уважаемый! - позвала я, даже не намекая на завязанные за спиной руки, и заорала ему почти в лицо: - Идите нахуй за эту проклятую дверь и там орите! И не смейте повышать на меня голос, иначе, клянусь вашей почкой, я разнесу по камушку всю вашу шарашкину кантору, а с Вас живьем сниму шкуру, сошью тапки и буду ходить в них по праздникам!
Воцарилась долгожданная тишина. Мой довольно-таки звонкий голос даже не отскакивал эхом от стен. Просто все резко замолкло: и ошарашенный таким выпадом мужчина, и злющий батя. А я наконец-то смогла закрыть глаза и расслабиться. Пульсирующая боль в виске и затылке поумерилась. Наконец-то стало тихо!
Шаги, хлопок двери и нервное с той стороны:
- Слушай, Громов, забери её, я все прощу!
Ответ отца я не услышала, но уверена, там что-то полное желчи и сарказма, другого он сказать и не смог бы.
- Анальгина мне принесите! - проорала вконец обнаглевшая я, тут же пожалев об этом, ибо любой громкий звук отдавался духовым оркестром в голове.
Хотелось просто спать. Любого обезболивающего - и спать.
Чтобы хоть как-то отвлечься от боли и безысходности в целом начала в уме перемножать трехзначные числа. Не помогло, пульсация в мозге, которую я буквально ощущала, отвлекала, поэтому я закрыла глаза и, не обращая внимания на откровенно неудобный стул, позу в целом, затекшие запястья и прочее, прочее, прочее, постаралась помедитировать.
В конечном итоге уснула.
Боль в шее убивала. Затекший позвоночник не подавал признаков жизни и, только пошевелив ногами, я убедилась, что он вообще функционирует. Уединиться с природой хотелось неимоверно. Но разбудило меня не это.
Скрип этой трижды переебучей двери и звонкий девчачий голос:
- Папочка, я не могу решить этот пример! - И вот это чудо с косичками вломилось в подвал абсолютно не глядя, уставившись в тетрадку, и только лишь не получив ответа, удосужилось посмотреть на меня. - Ой, извините, - пробормотала она, отступая.
- Стой, куда! - подалась вперёд я. - Что за пример? - Но она уже исчезла за дверью. - Ну что ж за жизнь такая проклятая. Это ж на сколько плохо я выгляжу, что меня дитё малое испугалось? - риторически спросила я в пустоту, намереваясь поговорить хотя бы с самой собой.
- Не малое. - Проклятая дверь снова скрипнула. - Мне уже восемь!
- А я смотрю, ты не в меру смелая, - усмехнулась я, откидываясь на спинку стула. Попа, если быть честной, уже окаменела, поэтому я не переставала ёрзать, чтобы хоть как-то размять её.
- Что есть, то и имеем, - глубокомысленно изрекла она, пожимая плечами.
- Показывай. - Она подошла почти вплотную, продвигая свою тетрадку почти к моему носу. - Отодвинь дальше, я вблизи не вижу. - Две минуты ушло на коррекцию нужной длинны, чтобы я могла вообще в принципе что-то увидеть. - Угу, поняла. Смотри, у тебя ошибка во втором члене, в прошлом действии у тебя у икса куб есть, куда он в этом действии пропал? - Она нахмурилась и всмотрелась в собственные записи.
Удивленно подняв брови, девочка бухнулась прямо на колени, не жалея новенького комбинезона, в который была упакована, и принялась что-то сосредоточенно черкать в тетради. Я тоже решала этот пример, только в уме. Сложноватый для её годов, кстати.
- Вот! Так? - она снова сунула тетрадку мне в нос.
- Дальше, - терпеливо попросила я, она послушно отодвинула тетрадь, и я начала бегать взглядом по строкам. - Да, только в конце минус потеряла. За знаками следи.
Она кивнула, снова падая на колени и записывая ещё что-то.
- Слушай, а папа твой где? - Я нагнулась вперёд сильнее, чтобы видеть, что она там калякает.
- К нему друг его старый пришёл, и он там ссыт кипятком от счастья, как говорит мама.
Девочка просто огонь!
Даже не замечая этого, своей простотой и непосредственностью она покорила меня! А её длиннющие косички просто чудо. Да и вся она была больше похожа на уличного сорванца, чем на дочь бизнесмена-вымогателя. На лице веснушки, все руки в пасте от ручки, которая попала даже на лицо, нахмуренные брови - не дитё, а чудо.
- Так, смотри, вот тут…
- Вероника! - влетел в комнату тот мужчина с косичкой. - Ты что тут делаешь?
- Решаю, - отмахнулась она, снова размазывая пасту от ручки у себя на лице. - Искала тебя, нашла её, от неё пользы больше, не мешай!
- Вся в мать, - закатил глаза он и собирался забрать её, как злоебучая-переебучая дверь снова скрипнула.