- С добрым утром, Бятка! - весело поприветствовали меня, когда я перешагнула порог кабинета биологии.
- С добрым, Руслан Григорьевич! - громко крикнула я в ответ учителю биологии. - Как каникулы с малышкой Ренатой?
- Отлично! Море, песочек… - Он довольно зажмурился и сложил офигеть какие загорелые руки за головой. - А ты тут как без меня, скучала? - Он лукаво стрельнул взглядом из-под полуприкрытых ресниц.
- Ну, ясен-красен, скучала! - улыбнулась я. - Как я могла не скучать по любимому учителю? Кстати, где мои обещанные магнитики, толстовка и кепка?
- Иди, садись на место, звонок уже был, - тихо рассмеялся воистину мой любимый учитель, раскладывая тетради на столе. - После урока останься, много интересного расскажу и отдам!
- Заметано! - улыбнулась я, поправляя портфель на плече и направляясь к своему месту.
Руслан Григорьевич был тем типом мужчин, в которых нельзя было не влюбиться. И это не Александр Андреевич, который брал своей внешностью, чувством юмора и безбашенностью. Нет, биолог был, бесспорно прекрасен: накачанное тело, добрые карие глаза, всегда короткая стрижка, одинокий, он был… Я даже не знаю, как это описать… Руслан Григорьевич на пару лет старше русиста, и вот это его всезнайство, построенное на личном опыте, добрые подколки и умение находить подход к каждому заставляли любить его и слушаться. Только мало кто из класса знает, что бедного учителя года четыре назад жена бросила, оставив с маленькой дочкой на руках. Было очень забавно однажды, не узнав у одноклассников, что нам ко второму уроку, зайти в кабинет и увидеть там этого усталого мужчину с кричащим свертком на руках. В тот день я научилась пеленать, менять подгузники и кормить грудных детей. А пока я познавала новые для себя аспекты жизни, учитель отсыпался на диване в конце класса. Наши отношения можно даже назвать своеобразной дружбой. Если таковая бывает у людей с разницей в возрасте в девять, тогда как с русистом (на днях из его разговора с Любой узнала, что ему всего-то двадцать три) - пять лет, а не надуманные мной десять.
Весь урок вместо учителя я слушала обсуждение своего облика: синяя мужская рубашка была заправлена в тесные черные кожаные штаны Ким, на ногах красовались низкие ботильоны на шпильке, а на голове высокий хвост почти на макушке. Красила меня тоже Саша, настояв на том, что нехер портить идеальный образ моей невыспавшейся мордочкой. Так что сейчас я выглядела настолько идеально, насколько не выглядела никогда.
- Итак, рассказывай! - приказала я, притаскивая за учительский стол ещё один, в то время как Руслан Григорьевич сходил за кружками и вскипевшим чайником.
- Какая нетерпеливая! - по-доброму улыбнулся учитель, потрепав меня по волосам. - Прическу изменила? Тебе идёт.
- Спасибо, - выпалила я, нетерпеливо ёрзая на стуле. - Подробности!
Биолог, не стирая с губ улыбки, принялся рассказывать про море, пляж, гостиницу, страну, где всегда жаркое лето, и маленькую Рин, которая была в восторге от поездки.
- Вот твоя кепка! - На голову мне нахлобучили непонятно откуда взявшуюся кепку. - Вот твоя, точнее моя, толстовка. - И на меня натянули бесформенный мешок, в котором я откровенно заблудилась. - А вот и магнитики! - И на стол со звоном приземлились, предположительно, магнитики.
- Здрасти, - открылась дверь кабинета. - А вы тут Громову не видели, а то взялась, паршивка, мои уроки прогуливать? - Ох, ну конечно, куда ж без твоей всюду сующей свой нос рожи?
- А она не прогуливает, у нас внеплановые посиделки! - Ответил счастливый биолог русисту. - Руслан, учитель биологии.
А я уже справилась с долгожданной черной толстовкой и смогла стянуть её с себя.
- Александр, учитель русского, - недовольно ответил мужчина, пожимая протянутую руку и неодобрительно посмотрев на меня, поправляющую новые очки. - Пошли, горе луковое. Экзамены через пять месяцев, а ты чаи гоняешь. - Если он хотел меня пристыдить, то попытка не засчитывается.
- Ладно, Руслан Григорьевич, я реально пойду, а то он мне голову откусит, - последнее сказала громким шепотом, сделав страшные глаза, на что биолог весело засмеялся, прикрывая губы ладонью. - Ренатику привет! - И выпорхнула из кабинета, напевая приевшийся со вчера мотивчик.
Александр Андреевич нагнал меня на пролете лестницы на третий этаж. Прижал к выкрашенной в приятный телесный цвет стене и, грубо удерживая за локти, поцеловал.
Хочу сказать, что это на бумаге всё выглядит романтично и красиво. На самом деле же на месте его хватки останутся синяки, чувствуется еле заметный вкус крови и саднят лопатки из-за удара о стену: свою силушку могучую парень не измеряет абсолютно.
Он держал руки так, что у меня не было возможности оторвать пощипывающие локти от стены, а про повозражать вообще разговора не было, поэтому я просто уперлась стопой в треклятую стену и, приложив все усилия, подалась вперёд. Не ожидавший моего напора учитель запнулся о собственную ногу и приземлился своим шикарным задом прямо на ступеньку, откинувшись спиной на перила, я же села сверху и, прижав его руки у него над головой и сжав коленями бедра, поцеловала.
Второй раз. Я поцеловала его сама второй раз.
Это пьянящее чувство власти приятно сдавливало грудную клетку и всё, что ниже диафрагмы. Сердце, вопреки всем обещаниям в любовных романах и фанфиках, билось спокойно, размеренно, чётко выполняя свой рабочий план. Оно не замерло, не остановилось, не бросилось в бешеный бег, разгоняя кровь по организму. Сердечная мышца работала исправно, что наталкивало на определенные мысли.
Мужчина, было, попытался высвободить руки, но я жестко ударила его запястьями о перила и с губ перешла на шею.
Утром, когда мы с Филом, который великодушно согласился отвезти меня в школу, выходили, Ким притянула его за волосы к себе и буквально впилась зубами в шею, от чего несчастный парень зашипел и схватил её за бедра с такой силой, что она подпрыгнула, а потом начинающая вампирша аккуратно облизнула место укуса и подула. Царёв буквально растаял от такой нежданной-негаданной ласки.
Примерно тот же фокус я повторила с учителем, только не так сильно сжимая приятно пахнущую кожу зубами. Зато какой эффект! Александр Андреевич, как последняя блядь, выгнулся в позвоночнике, откинул голову вправо и застонал. А стояк, упирающийся мне в… Ну, не будем уточнять, куда он мне там упирается. Скажу только, что и в этом аспекте природа его не обделила. С таким достоинством ему только проститутом на полную ставку идти. Он бы, вне сомнений, пользовался колоссальным успехом.
- Бята, - простонал он, без особых проблем вырывая из моих ладоней запястья и, обхватив меня поперёк тела, крепко прижал к своей груди. - Ты идеальная. Ты просто замечательная, Бяточка.
К слову, сердце у него колотилось так, что я чувствовала его ухом, которым учитель прижал меня к себе. Но, чтобы провернуть эту хрень, мне пришлось согнуться в три погибели, и это нихрена не прикольно: сразу же заныл позвоночник, а лапки очков неприятно впились в чувствительное место за ушками.
Он сжимал с каждой секундой все сильнее, и непонятно было, что именно он хочет сделать: вдавить меня в себя или же выдавить мне лёгкие через трахею.
- Громова, ты такая блядь, - тихо прошептал он мне в шею.
- Ну нихуя себе предъява, - не удержалась я, отстраняясь. - С какого, позвольте спросить, хера я блядь?
- Громова, ты знаешь, кто такой Филипп Царев? - спросил мужчина, потихонечку начиная закипать.
- Парень Ким. Другой вопрос: откуда его знаете Вы? - закономерно удивилась я, поморщившись от дискомфорта в области ребер - именно там покоились руки учителя.