- Филипп Царёв - довольно известный в определенных кругах фотограф, а специализируется он в основном на фотографиях обнаженных девушек. - Он достал из кармана телефон и принялся почти не глядя щелкать по экрану. - И вот представь, встаю сегодня утром, умываюсь, никого не трогаю и тут звонит друг, сообщая о выходе новых фоток Царёва, которые, кстати, всегда отличались глубокой эротикой. И какого ж было моё удивление, когда почти на всех, да что там почти, абсолютно на всех фотках я узнал тебя, Громова! - Последнее прошипел почти в губы.
- Ну, тут всё понятно, но с какого это я блядь? - Да, данный вопрос волновал меня на данный момент больше всего.
- А с того, Громова, что всем известно, что после всех фотосъемок Царёв трахает своих моделей! - И к моему лицу приставили экран, на котором была одна из вчерашних фотографий.
- Ничего подобного, - сказала я, жадно рассматривая саму себя со стороны. - У Фили есть постоянная девушка, и она ему яйца открутит, если парень вздумает налево сходить. Так что это все миф и стереотип. - А потом, вскользь посмотрев на недовольного мужчину поверх экрана, обиженно буркнула: - Лучше б спросили, о чем я думала, когда фотографировалась, чем кидать непонятные и необоснованные преъдявы.
- Ну и о чем же ты думала, когда делала эти фото? - опять-таки недовольно и нехотя спросил он.
- О Вас, - просто ответила я, легко соскакивая с его колен и, подхватив с пола портфель, весело поскакала вверх по лестнице, оставляя ошарашенного моим признанием мужчину сидеть на месте.
- Двигай батонами на моём патроне, дорогая…
Я буду жарить тебя, как тостеру подобает…
Ты такого не могла себе даже представить…
Открывай скорее рот… - тихонечко шептала под нос заразительную песенку, открывая дверь в класс и предварительно оглядев присутствующих, а уже только потом вошла, закрыв за собой дверь.
- Явилась! - презрительно хмыкнула Люба, когда я проходила между ней и первой партой второго ряда. - Челюсть не устала учителю отсасывать?
- Ну тебе явно лучше знать, устаёт челюсть при отсосе или как, - спокойно пожала я плечами, остановившись у стула, стоящего прямо в проходе. - Ты ж у нас в этом профи. У тебя ж опыта больше.
Люба, вспыхнувшая, как бенгальский огонёк, перешла в наступление, поливая меня таким количеством грязи, которое я в жизни никогда не слышала. Ну а потом, увидев, что мне абсолютно похуй на её словоизлияния, она, в горячке, пресекла черту, за которую ради собственной безопасности ей заходить не стоило:
- Твоя мать - безродная шлюха, которая залетела в шестнадцать, и папочке пришлось жениться на ней, чтобы содержать эту блядь вместе с тобой! И сдохла она так же, как и подобает собаке!
Эта мразь и так стояла на краю, но сейчас, после этих слов, она кинула землю самой себе на могилу.
Руки двигались абсолютно автоматически, когда крепко хватали за спинку стул и замахивались. Одна ножка пришлась чётко в необъятную грудь, которая необъятная за счёт силиконовых подкладок в лифчик, а вторая - в живот, отчего брюнетка, не удержавшись, отшатнулась в сторону учительского стола, сползая на спину.
Аккуратно поставив стул на место, я подошла к развалившейся на полу и напуганной Любе и села на неё так, как сидела пару минут назад на учителе.
Схватив её за грудки, принялась размеренно и со всей силы бить ее о стол. С каждым моим движением она все сильнее билась головой и спиной, а гул в классе нарастал. Никто не хотел лезть. Всем хотелось зрелища. Что ж, именно сейчас я готова была предоставить его им.
Разум был кристально чист и прекрасно контролировал каждое моё движение. Каждый мой замах рукой был продуман до мельчайших подробностей: сколько вложить силы, куда бить, чтобы было больнее.
Не существовало ничего: ни кричащих девушек, ни подбадривающих меня парней. Ничего, кроме этой мрази с разбитой губой и носом передо мной.
- Ты ещё хочешь, - скользящий удар кулаком по щеке, и мои сжатые пальцы, крепко задев её щеку и зубы, врезаются в стол, - сказать что-нибудь о моей маме? - Теперь удар пошел вверх по нижней челюсти, задевая ещё и нос. Я чётко слышала, как цокнули встречающиеся друг с другом зубы. - Или с тебя уже хватит? - Она была в сознании. Наверное, я никогда не забуду того ужаса, с которым она смотрел на меня. - Ещё хоть одно слово о моей маме, и я вкатаю тебя в асфальт! - Снова хватаю её за грудки и вжимаю в стол. - Я заставлю тебя выкопать себе могилу где-нибудь в лесу и закопаю там же, если ты, мразь безродная, откроешь своё ебло на мою маму, усекла? - Ещё одна встреча головы и жёсткой поверхности.
Меня абсолютно не волновали последствия. Я прекрасно знала, что отец отмажет единственную наследницу. Да, в любом случае, мне было все равно. Абсолютно.
Ещё один замах, контрольный, для закрепления результата, так сказать, и меня аккуратно, но непреклонно стаскивают с ревущей в голос девушки.
- Эй-эй, детка, че за дела?! - Ростова, придерживая обеими руки мои плечи, встряхивает моё несопротивляющееся тело.
- Не сдохла? - улыбнулась я (не)подруге. - Где была?
- В больнице с аллергией лежала. - Она кинула презрительный взгляд на кучу мяса, которую я месила пару секунд назад, и переключила внимание на меня. - Весело тут! А я-то думала, что ты только на язык остра. - И засмеялись, хлопнув меня по ослабевшим плечам.
Это было перенапряжение. Перед глазами все плыло, поэтому я протянула руку к переносице, чтобы вернуть сползшие очки, но оных там не обнаружила.
- Это самое, - позвала я, привлекая внимание одноклассников, которые заметали следы нашей маленькой драки. - Никто очки мои не видел?
- Вот они, - коротко улыбнулась Карина, протягивая мои сложенные очки и краем глаза наблюдая за парнями, которые уносили из класса таки потерявшую сознание Любу. - Круто ты её. - Она снова посмотрела на меня и улыбнулась более открыто. - Она это заслужила.
В нашем классе одни сплошные уроды. Мы можем гнобить друг друга до посинения, но мы всегда держимся вместе и решаем проблемы класса всем скопом. Вот и сейчас кто-то стоит на шухере, кто-то вытирает пол и стол, Мила и еще двое парней пошли к секретарю, чтобы удалить записи видеокамер, а Колчанский обрабатывал сбитые в кровь костяшки и весело что-то щебетал.
- Шухер, - в класс влетел Листов Дима. - Бык в конце коридора, идёт к нам. Быстрее!
В рекордные сроки класс рассредоточился по периметру, садясь на свои места и занимаясь своими делами.
Ничего не было.
А в медпункте скажут, что Люба упала с лестницы. Другой версии ни от кого никто не добьётся.
- Эй, а чего такая тишина? - удивился русист, делая шаг в класс. - Я-то думал, что вы тут Сатану призывать начали, а вы сидите, хуи пинаете, - разочарованно сказал он, усаживаясь на своё место и привычно закидывая ноги в кроссах на стол. - Задро-оты!
По классу пронёсся дружный смешок. Даже я не удержалась от улыбки, посасывая кровоточащий палец.
Знал бы ты, дорогой Саша, что тут было буквально пять минут назад.
- Эй, а где Люба, Донцовы и ещё половина класса? - спросил Александр Андреевич, оглядывая заметно опустевший класс.
- Заболели! - слаженно и в один голос проорали мы, заговорчески переглядываясь между собой. Кто ж ему признается?
Почти под конец урока тренькнул телефон, возвещая о приходе смс.
- Громова, телефон выключить! - прикрикнул мужчина, стоя к классу своим аппетитным задом и выписывая на доске паронимы.
“Во-первых, твоя выходка не останется безнаказанной, - гласила она, и я прямо почувствовала гнев родственника. - А во-вторых, дедушка с бабушкой приехали, так что наказание откладывается на неопределённый срок.”
Я счастливо улыбнулась: теперь дома наступает белая полоса для меня и чёрная для остальных, ибо бабуля с дедулей меня просто обожают, батю постоянно гнобят за второй брак, а Любу с Инессой просто ненавидят.
Эх, жизнь, все-таки, прекрасна!
- Громова, - прикрикнул на довольную меня учитель, - пароним слова “единичный”?
- Единственный! - весело ответила я и захлопнула книжку для подготовления к экзамену по русскому.