— Громова, что с лицом? — спросил учитель, не решаясь приблизиться к разыгравшимся собакам. И правильно делает! Если Вольт и Макс более-менее спокойные, то Фобос, Бабочка и Бас готовы отгрызть руку любому, кто косо посмотрит на хозяев. — Что за злорадная мина?
— Инесса ненавидит собак в доме, а когда бабушка с дедушкой приезжают, мы меняемся местами, и стебаться начинают уже над ней с Любой. — Ответила я и за ошейник оттащила собак от себя. — Пойдём.
Доберманы, пытаясь ухватить друг-друга за загривки, упрыгали на задний двор, в то время как мы прошли к железной двери, которая, по-моему, была способна выдержать ядерный взрыв.
На звук открываемой двери в прихожку выбежала бабушка, на ходу закидывая полотенце на плечо, а, увидев нас, бедная женщина начала картинно заваливаться в обморок.
— Хоспаде! Беатрис, не говори, что ты беременна! — учитель за моей спиной поперхнулся воздухом, а я лишь спокойно стянула шарф и закинула его на верхнюю полку. — Я морально не готова стать бабушкой в свои сорок! — Кажется, Александр Андреевич сейчас инсульт хватит, — настолько у него было ошарашенное лицо!
— Сорок восемь! — вставил свои пять копеек дед из зала, а бабушка, схватив с ближайшей тумбы вазу, запустила её на голос. — Сумасшедшая старуха!
— Молчи, старый хрыч! Твоего мнения мы не спрашивали! Бятка прямо сейчас может напомнить, как тебя пятнадцатилетний подросток перепил!
— Было дело! — крикнула я и поставила сапоги в специальную нишу, кивнув остолбеневшему учителю, чтоб тоже раздевался.
— Беатриса! — в прихожую вышел дедушка в шляпе для рыбалки, зеленой майке с надписью «Лучший дед в мире!», которую ему я подарила, и охотничьим ружьем на плече. — Вот почему ты всегда поддерживаешь эту старую ведьму?!
Я искоса посмотрела на бабушку Агнессу, которая, судя по её злому виду, сейчас задушит деда полотенцем, и честно ответила:
— Она платит больше!
Дед округлил глаза и оценивающе посмотрел на жену, но бабушка Агни уже не слушала его, она во все глаза смотрела на учителя за моей спиной.
— Бятк, умоляю, скажи мне, что парень за твоей спиной — твой парень? — умоляюще попросила она, отмахиваясь от рассерженного деда.
— Нет, ба, это мой учитель русского Александр Андреевич, он занимается со мной репетиторством.
— Жа-аль, — протянула она, снимая с плеча полотенце, — такой генофонд пропадает!
Бывший биолог, что с неё взять! Хотя, биологи бывшими не бывают, ибо бабушка периодически, шутки ради, предлагает вскрыть Инессу и посмотреть, что внутри, на что получает кулак перед носом от деда.
— Ладушки-оладушки, Арчи, с учётом того, что мы видим сейчас, какой срок ты ей даёшь?
— Хм-м, — дед пристально посмотрел сначала на меня потом на учителя за моей спиной и, протянув руку, назвал число, — все те же двадцать три.
— Семнадцать, — бабушка схватила его ладонь и искоса подмигнула мне.
— Ничего себе у тебя семейка, Громова! — выдохнул впервые заговоривший учитель, свалившись на диван в игровой. — А что за семнадцать и двадцать три?
— Возраст, в котором я объявлю о своей беременности, — учитель поперхнулся воздухом и согнулся пополам, сползая с дивана. — Просто в моей семье все женщины беременели в шестнадцать. То, что я пережила этот возраст, вообще шок для всех, — я по-доброму усмехнулась, вспомнив, в каком шоке была, когда впервые услышала о их споре.
— Ну вот теперь я точно уверен, что ты не сама по себе такая!
— Это как вообще понимать? — Удивилась я, незаметно стряхивая с дивана крошки трехдневной давности, а потом ногой заметая их под тот же диван.
— Ну, вот ты охренеть как на бабку свою похожа! — воскликнул он и повалился на диван. — Кстати, то есть, получается, твоему бате, — он напару секунд закатил глаза, — тридцать два года всего? — и глаза такие огромные.
— Тридцать три, — улыбнулась я, доставая из тумбы книги для подготовки.
— Пиздец, ну и семейка!
— Божьи заповеди не для вас, — мимоходом сказала я, пододвигая к дивану стеклянный столик.
— То есть?
— Не суди, да не судим будешь!
— Твой плоский юмор меня убивает.
— Юмор — не грудь, он и не должен свисать до колен. — Быстро накрыла его губы ладонью и устало вздохнула. — Оставим эту тему. — И только тут опомнилась. — Саша, какого, прости, хера, ты делаешь здесь? — Словила недоуменный взгляд. — Вали на кухню с Любой заниматься!
— Вообще-то, Громова, тебе русский сдавать! — Осуждающе сказал он, убирая мою руку и сжимая её в двух своих.
— Вообще-то, кроме твоего предмета у меня есть ещё шесть дополнительных, так что испаритесь с моей территории и не мешайте релаксировать. — И, не слушая возмущений, завалилась на диван, закидывая ноги на стол и беря в руки джойстик.
— Пиздец ты наглая, — бросил, кажется, обиженно, напоследок и громко хлопнул дверью.
Усмехнувшись, набрала номер Кимушки и прижала телефон плечом к уху.
— Хэй-хэй-хэй, как дела на красном фронте?
— Сука! — зашипела она в трубку. — Никак, в рот до желудка беру, лишь бы отвалил от меня.
— Избавь от подробностей, — засмеялась я, выкручивая стики до максимума. — Как сама вообще?
— Нормально, задолбалась отвечать Палычу, что не знаю, почему ты ушла.
— Не мои траблы.
— Ты придёшь сегодня ночевать?
— Не, прости, не могу, у меня бабушка приехала, и я не прощу себе, если пропущу, как они с дедом будут троллить мачеху.
— Ух, ё. Царёв, чтоб тебя трое ебали, ещё раз ты в эту дверь постучишься, я тебе череп с ноги снесу, усек? — Любовь и полное взаимопонимание в их семье.
— Сашенька, а спроси у Бяточки, придет ли она сегодня? — жалобно завыли где-то совсем далеко.
— Нет! — Рявкнула в ответ Ким. — Она сказала, что твоя страшная конская рожа её напугала, и шагу она больше не сделает в этой квартире!.. Все, Бят, отбой, приходи в любое время, а я пока пойду труп спрячу.
— Удачи, — хихикнула я, плечом стряхивая телефон с себя.
— Триска, метнись сюда, помощь твоя нужна!
— Иду! — со вздохом ответила я, выключа телевизор и скидывая приятную полудрему. — Да, ба, чего хотела? — спросила я, заглядывая в кухню.
— Давай картошку по-французски сделаем? — и помахала перед моим лицом окороком.
— Ба, ты же знаешь, что я не люблю работать с мясом!
— Ниче, картошку я уже начистила!.. А ты, одноклеточное, не отвлекайся! Зря, что ли, мой сын платит этому прекрасному мужчине за твои дополнительные уроки? — И она, сурово нахмурив брови, погрозила все тем же окороком отвлекшейся на улыбку учителя Любе. Я тихо хихикнула и помыла руки, приготовившись к самому незабываемому вечеру в своей жизни, потому что голодным бабушка Агни учителя не отпустит, а за столом дед доведет его до истерики, как постоянно делал со всеми отцовскими друзьями.
— Итак, Александр, — начал дед, насаживая картофелину на вилку, а я предвкушающе улыбнулась, — почему ты выбрал именно профессию учителя?
— Ну, — вроде бы адекватно ответил он, — я детей люблю, — и неловко улыбнулся.
И это все? А где же трагическая история, в которой его умирающая бабка заклинала его стать учителем? Он любит детей? Да не в жизнь не поверю!
— Интересный ответ. А как обстоят дела с ученицами? — дед оперся локтями на стол, а подбородок положил на переплетенные пальцы, невинно хлопая глазами, а я видела, как под, по идее, не прозрачной рубашкой, напряглись мышцы, а пальцы сжали вилку так, что она была готова вот-вот погнуться.
Палитесь, дорогой учитель.
Спасая ситуацию, я незаметно пнула его под столом, благо, сидел мужчина напротив меня. Учитель моментально встрепенулся, сел ровнее и, преобретя непонятную уверенность, весёлым тоном ответил:
— Нормально с ученицами! В первые дни сложновато было, ибо они, как увидели мою неотразимость и харизму, накинулись, как коршуны на добычу, но сейчас все улеглось.
Про отца, его жену и Любу забыли напрочь, поэтому данная часть семейства сидела в отдалении и молча ела свой ужин, не отрывая взгляда от тарелок.