Воин свободы старается избегать схем, особенно касающихся его внутренней работы. Постоянство процесса интроспекции он размывает множественностью контактов с реальностью. Его периферия взаимодействия расщеплена их многообразием, но центр всегда стабилен, омываясь в проточности ореола отношений с действительностью. Такую отстройку намного легче сделать, находясь в тонально-нагуальном равновесии. Нагуаль никогда не даст расслабиться тоналю, предоставляя ему непрерывный поток обескураживающих сюрпризов. В таких обстоятельствах невольно приходится поддерживать состояние гармонии, иначе неведомое будет удручать или «раздавит» энергетическими фактами, что вполне возможно в нагуальном «трансформере».
На первых порах усилие по самоосознанию может мешать другим делам, как впрочем, и любое другое параллельное действие. По этой причине обычный человек не способен заниматься самовоспоминанием эффективно, — он быстро устаёт от него и не видит в нём необходимости.
Как было сказано выше мы в большей мере самоидентифицируемся через окружающий нас мир. И с увеличением негативного опыта по мере нашего взросления, каждый старается всё больше отстраниться от состояния свидетеля своей проявленности. К тому же обращаться к сути своего «я» человеку нет никакой необходимости с его озабоченностью внешней стороной жизни. Он не собирается формировать духовное тело, основанное на внутренней целостности и однонаправленности сознания. Ему достаточно устойчивости человеческой формы и окружающего мира, где его положение в нагуале фиксировано от рождения. Асы позаботились о нашей структурированной колыбельке в образе мира. Но эта устойчивость — временная, так как наше энергетическое тело по обыкновению формируется стихийно, а его «сборка» идёт случайно-аляпистым образом. Например, с таким же успехом можно было начать строительство небоскрёба без проектных чертежей. Очевидно, что, в конце концов, такое здание скособочится и завалится на бок. Точно так же не связанные и конфликтующие между собой фрагменты жизненного опыта разрушают нас.
Нужно отметить, что при неумелой практике непрерывного самосознания могут появиться побочные эффекты. Например, затруднения при засыпании, навязчивость некоторых сновидений. На начальных порах от этого страдает качество сна и появляется разбитость в бодрствовании. Воин духа принимает эти явления в рабочем порядке, не упуская из виду перспективы своего развития. Тем же, кто не заинтересован в духовном преображении подобные эксперименты, в самом деле, покажутся бесполезными и разрушительными.
Саморефлексия — застойное явление. Она размывается, когда присутствует элемент игры с её различными, не всегда точно предсказуемыми вариантами исходов. Эта неопределённость даёт ощущение свежести и обострённости восприятия, чего, например, не скажешь об индульгировании в серьёзности занятий взрослых людей. Низкий уровень энергии у обычного человека, связанный с малоподвижностью точки сборки не позволяет ему постоянно самоосозновать себя. Поэтому для начала нужно позаботиться о хорошем самочувствии, бодрости духа и беспристрастности к подобным занятиям. Нужно научиться приветствовать свой очередной выбор, каким бы он не был. Только при полной ответственности за дерзость или спокойствие своих желаний возможно непрерывное действие самоосознания.
Воин духа способен преследовать свои цели и не уставать от них, имея в своём арсенале ещё одну абстрактную практику — не-делание. Из базовой пустотности этого занятия, так же, как и из интенсивных, но сбалансированных взаимодействий с миром он черпает свои силы.
Не-делание не есть безделье. Оно превосходит его. Это — намеренное поддержание равнозначности в любом занятии. А также сознательное использование антидействий, направленных на размывание текущей обыденности в пику привычного. Как говаривал один древний маг: «ищи силу в своей противоположности». Настоящим не-деланием, если можно так выразится, занимаются «рыцари безделья», которые как стражи своей свободы неусыпно следят за появлением привычек и автоматизмов, чтобы своевременно избавиться от них. Они не делают то, что привыкли делать. И не столько во внешнем плане, а сколько в действии восприятия, потихоньку расформировывая врождённые функции чел. формы и осознанно изменяя их прикладное назначение. Например, могут смотреть не только глазами, но и видеть энергии.
Примерно таким же образом структурированный тональ поддерживается обволакивающим и утончённым для него не-деланием нагуаля, той инфраструктурой невидимых перекрёстных связей с бесконечными вариантами действий в равновесной Супер-реальности. Воин постоянно выбирает из них те антиподы сложившихся представлений, которые размывают его текущие отождествления. Эта книга, например, в определённом смысле является не-деланием по отношению к сложившемся представлениям о реальности.
Можно с уверенностью сказать, что все толтековские практики, как и вся жизнь воина, направлены на формирование непрерывной самоидентификации в различных положениях точки сборки его осознания реальности, как итогового результата усилий. Автор лишь перечислит некоторые из этих вспомогательных техник, не разъясняя их сути, потому можно придумать кучу подобных этим упражнений, зная, какая общая цель при этом преследуется.
Стирание личной истории, смерть-советчик, бег силы, перепросмотр, сталкинг, не-делание и, наконец, осознанные сновидения — все эти вместе взятые техники развивают качества, при которых утончённое самоосознание способно на длительное путешествие в духе, без заражения его саморефлексией. Путей бегства от неё человек выдумал предостаточно, но, как правило, вместе с ними с водой из ванны выплёскивается и сам ребёнок. Человек постоянно убегает от самоосознанности, теряя себя в множественности своих незначительных второстепенных занятий, в бесконечных отражениях от зеркал своего эго.
Не-деланием можно заниматься в потоке энергии, а без него эти занятия, в самом деле, будут выглядеть как обычное безделье. Если подходить к практике самовоспоминания с небольшим уровнем наличной энергии, то не хватит интенсивности осознания для того, чтобы поддерживать её непрерывно — заест всё та же саморефлексия. Поэтому нужна «встряска» и пересмотр синтаксиса застойных энергий с помощью вышеуказанных сопутствующих техник и других жизненных занятий. Каждый человек в свойственной ему манере периодически «вытряхивает» себя из рутинных жизненных обстоятельств. Но чаще бывает так, как у той нерасторопной вороны: выдернула клюв, застрял хвост; вытащила хвост, увяз клюв и т. д.
Самоосознание — не простая концентрация на своём «я», или на дыхании, на ходьбе. Что-то большее заставляет воина духа с ростом его «профессионализма» постепенно отойти от всего и остаться один на один с первопричиной реальностью. Вся пена его беспорядочных «снов» о действительности вдруг растворяется у ног преобразившегося осознания, и он бесстрастно воспринимает бытиё, как тотальное не-делание. Это есть его последнее «развлечение», которое приходит естественно само собой после долгих поисков. Толтеки говорят, что на них начинает беспрестанно «давить» 2-ое внимание. Оно плотно «упаковывает» их внимание в боевую единицу осознанности.
Непрерывное самоосознание есть постоянное нахождение нового ракурса видения мира и себя в нём. Это — импровизированное творение своего восприятия. Не уставать от собственного контроля жизни и навязчивости собственного образа, оставаясь жизнелюбом — одна из главных задач эзотерики. Но решаются эти задачи легко, подобно дуновению ветерка, как будто их и не было.
Беспристрастно кататься на острие молнии своих ощущений или сидеть в позе лотоса на извержении вулкана своей пробуждённой энергии. Контролировать всё без контроля, наступать, будучи всегда расслабленным — таковы метафорические образы парадоксального тонально-нагуального равновесия во внутреннем самосозерцании.