— А где она живет? — сразу же спросила Тэмми.
— Везде, — неопределенно махнул рукой мужчина. — Их все время перевозят туда-сюда. Они по разным полям работают, иногда в лагеря рабочих приезжают. Но здесь, на клубничных полях, они появляются каждый день, на рассвете.
Местные педофилы даже придумали очаровательное название для этой процессии. Они назвали девочек конвоирами зари.
Мужчина с дробовиком снова велел Тэмми убираться.
— Скажите ей, что я вернусь, — попросила Тэмми. — Как ее зовут?
Мужчина, Пабло, задал девочке вопрос по-испански.
— Лусе, — тихо ответила та.
— Лусе, меня зовут Тэмми. Я обязательно вернусь тебя проведать, хорошо?
Тэмми навещала девочку три-четыре раза в неделю. Пабло всегда пропускал ее, и даже сутенеры, поняв, что Тэмми не собирается доносить на них в полицию, стали относиться к ней как к своей. Тэмми привозила Лусе — и другим девочкам — еду, одежду, лекарства от простуды, книжки. Она давала им презервативы. Любовь и внимание.
Но этого было недостаточно.
Как-то раз Тэмми не выдержала напряжения и призналась во всем Анджеле. Она рассказала ей про Лусе, про клубничные поля.
— Им нужна медицинская помощь, — в отчаянии говорила она. — Им нужен врач!
Анджела отвела ее к Тедди. Он сделал Анджеле прекрасную грудь — она спала с ним, чтобы операция обошлась подешевле.
Сперва Тедди ей не поверил. Подумал, Тэмми сошла с ума. Ему было ее жалко — еще бы, бедную девочку, видимо, саму насиловали в детстве, вот она и переносит свои старые травмы в мир фантазий. Он собирался дать ей телефон хорошего психиатра, но Тэмми убедила его съездить на плантации самому и увидеть все своими глазами.
Так что однажды Тедди поехал вместе с Тэмми. Оправившись от шока, он сразу же захотел вызвать полицию. Тэмми убедила его не делать этого. Девочкам нужна была не полиция, а медицинская помощь. Врач.
— Надеюсь, этим врачом будешь ты, — прямо сказала Тэмми.
Так и вышло.
Тедди вновь и вновь приезжал на поля. Сначала Пабло был недоволен, а сутенеры так и вовсе впали в ярость. Но Тедди уверил их, что будет молчать. В качестве доказательства своих слов он вручил им толстые пачки банкнот. В конце концов, эти люди не были законченными сволочами. Они даже жалели девочек (немного) и поверили Тедди, что девочки без венерических заболеваний пойдут их бизнесу только на пользу.
— Девочек насилуют несколько раз в день, шесть дней в неделю, — говорил теперь Тедди Буну. — По воскресеньям выходной. Плата за секс — от пяти до десяти долларов. Казалось бы, мелочь, но умножьте эту цифру на число подобных мест в Калифорнии. Да что уж там, по всей стране. Вот и выходят вполне солидные суммы. Разнообразие наличествующих и возможных болезней, передающихся половым путем, поражает. И что бы мы ни делали, все равно треть этих детей в конце концов заболеет СПИДом. А ведь еще есть повреждения влагалища, разрывы. Не говоря уж о ежедневных простудах, гриппах, кишечных заболеваниях и вообще болезнях гигиены. Там спокойно можно открывать клинику, и даже если весь персонал будет работать двадцать четыре часа семь дней в неделю, все равно не справится.
Но Тедди делал все что в его силах.
Он открыл клинику — арендовал комнату в мотеле и набил ее антибиотиками и лекарствами, спрятав их в запертые на ключ шкафы, чтобы не позарились наркоманы. Тедди вел прием от двух до пяти раз в неделю, в зависимости от графика основной работы. Ему помогала и Тэмми.
Сутенеры благожелательно отнеслись к такому начинанию.
Пока прибывают новые девочки, соблюдается рабочий режим и никто ничего не знает — им наплевать. Но до поры до времени. Оставалась опасность, что выгодный бизнес рухнет, поэтому Тедди, сколько бы он ни ругался и ни швырялся деньгами, на пушечный выстрел не подпускали к так называемым «надежным домам»,[66] где жили девочки.
— «Надежный дом», — горько говорил он Буну. — Вот ведь жестокая ирония. Это же рассадники бактерий, благодатная почва для всякой заразы. Если бы я мог туда попасть и просто обучить их элементарной гигиене, мы бы избавили несчастных детей как минимум от половины хронических заболеваний.
Но ничего не выходило — они так и не смогли узнать, где живут дети, а настаивать и расспрашивать опасались. Да и девочки постоянно менялись. Их тасовали, как колоду карт, они исчезали, иногда возвращались, иногда приезжали новые.
66