— Петра, говорите? — хмыкнул Бун и, схватив с полки лосьон, начал натирать себе плечи. — Я думаю, дело было так: вашего папу наверняка звали Пит, и он хотел сына, а не дочь. Но сына не получилось, так что он назвал вас Петрой. Еще в детстве вы поняли, что нет лучшего способа привлечь папочкино внимание, чем быть как можно мужественнее, так что в конце концов стали высокооплачиваемым адвокатом, и это вроде бы даже объясняет ваши накачанные плечи, но не дурной характер. Думаю, беситесь вы из-за того, что компания все еще называется «Бёрк, Шпитц и Калвер», а не «Бёрк, Шпитц, Калвер и Холл».
Петра, не моргнув, выслушала эту тираду.
Надо признать, что Дэниелс не совсем попал пальцем в небо. Петра действительно была единственным ребенком в семье, и ее папа-британец, выдающийся адвокат, действительно хотел сына. Так что Петра росла в Лондоне, играя в футбол на заднем дворе с отцом, посещая с ним матчи команды «Шпоры» и заезды Британского гран-при в Сильверстоне.
Возможно, карьеру адвоката она и вправду выбрала, пытаясь впечатлить отца, зато в Калифорнию переехала, прислушавшись к мнению матери-американки.
— Если ты останешься работать в Англии, — говорила она, — ты для всех всегда будешь дочкой Саймона Холла. Даже для самой себя.
Так что сначала Петра поступила в Сомервилльский колледж в Оксфорде, но затем перевелась на юридический факультет Стэнфорда. Зоркие помощники Бёрка мгновенно выделили неординарную девушку из толпы выпускников и предложили ей работу в Сан-Диего.
— Слышать от вас этот доморощенный психоанализ особенно удивительно, — с улыбкой сказала Буну Петра. — Учитывая то, как родители назвали вас.
— Им нравился сериал про Дэниела Буна, — объяснил он.
Вообще-то это была ложь. Когда он учился в старших классах, Бог Любви Дэйв придумал для него прозвище «Бун», которое так с тех пор к нему и прилипло. Но этой заразе в юбке Бун об этом сообщать не намеревался — так же как и называть свое настоящее имя.
— Кстати, чем это вы себя натираете? — спросила Петра.
— Это защита от потницы.
— Боже мой, — застонала она.
— У вас когда-нибудь была потница от мокрого гидрокостюма? — поинтересовался Бун.
— Нет, ни от костюма, ни от чего бы то ни было другого.
— Ну, поверьте тогда на слово — это крайне неприятно.
— Уверена. Возьмите, — сказала Петра, протягивая ему полотенце.
Обернув полотенце вокруг талии, Бун выскользнул из душа и направился в офис.
Глава 11
— Как у меня сейчас идут дела? — спросил Бун у Живчика.
Тот вбил пару цифр в счетную машинку, полюбовался на результат и взглянул на Буна.
— Можешь либо оплатить квартиру, либо поесть. Одно из двух.
Такое у Буна уже случалось. И вовсе не потому, что он был плохим детективом. На самом деле детективом он был отличным, вот только работе предпочитал сёрфинг. Он всегда признавал, что работает только ради того, чтобы более-менее приемлемо существовать.
Впрочем, порой система давала сбои: например, сейчас он уже три месяца не платил за квартиру. Если бы не Живчик, который был его менеджером и арендодателем, Буна давным-давно вышибли бы на улицу. Живчик владел не только этим домом, но и магазином «Сёрфинг на Пасифик-Бич» и еще десятком зданий в Сан-Диего.
Строго говоря, Живчик был самым настоящим миллионером, но это не делало его счастливее, особенно когда у него появлялись такие жильцы, как Бун. Он взялся за устройство карьеры Буна исключительно из спортивного интереса. Словно Эдмунд Хиллари,[12] он мечтал разгрести этот дикий завал из долгов, неоплаченных счетов, забытых налоговых деклараций, неотправленных финансовых отчетов и необналиченных чеков.
Для прирожденного бизнесмена и бухгалтера Бун Дэниелс являл собой настоящий Эверест.
— Как твой бухгалтер, — подал голос Живчик, — я тебе настоятельно рекомендую взяться за это дело.
— А как мой арендодатель?
— Как твой арендодатель, я настоятельно рекомендую тебе взяться за это дело.
— А иначе что, на улицу меня выбросишь? — изумился Бун.
— Твой текущий счет сейчас в минусе, — глубокомысленно произнес Живчик. — Ты понимаешь, что это значит?
— Это значит, что трачу я больше, чем зарабатываю.
— Нет, — возразил Живчик. — Это было бы так, если бы ты тратил деньги на оплату счетов.
Слушая это, Бун деловито проворачивал сложный маневр: не снимая полотенца с талии, пытался натянуть джинсы.
— Но волны… От четырех до шести метров… Гигантские…
— О господи, да прекратите вы наконец зудеть, — вставила Петра свое любимое словечко. — Если вы действительно такой мастер своего дела, как говорят, то найдете нашу свидетельницу раньше, чем уйдут ваши драгоценные волны.