– Мажордом – обед на двоих и ванну. Ей и мне. По отдельности.
– Вы…
Макс устало махнул рукой:
– Иди. Дроиды покажут, куда. Одежда там же. В комнате в шкафу. Выберешь себе чего-нибудь.
– А если я…
– Нейроошейник всё ещё на тебе. Как только выйдешь за ворота замка без меня, он включится. Здесь можешь передвигаться свободно. Сейчас – прими ванну, потом поедим, и можешь отдыхать. Завтра плотный график. Мне нужно в больницу. Повезёшь меня. Ясно?
– Да…
– Как меня зовут, ты знаешь…
Утвердительным голосом произнёс он. Пленница слабо кивнула.
– Было бы справедливо и тебя как то называть.
– Ай… Аюана… Шарвей…
– Красиво звучит. Значит, иди, Ай.
Щёлкнул пальцами, и вперёд выскочил засеменивший своими лапками домашний дроид, провожающий нового обитателя дома в отведённые ему апартаменты…
…Трапеза протекала в полном молчании, пока не подали напитки. Макс благодушно попивал свой любимый кофе, рассматривая свою новую… Скажем, гостью… Длинные волосы, отросшие за четыре месяца, та заплела в пышную косу, свободно спускающуюся по спине. Арестантский комбинезон сменило простое платье. Впрочем, Макс и сам не знал, что хранится в его шкафах. Обычно желающие запустить что-нибудь в производство для широкой публики присылали ему по традиции в подарок образец товара. Так что пока мужчины не было дома, присланное накапливалось в шкафах. И пока Аюана принимала ванну, дроиды, сканировав её параметры, мгновенно подобрали всё подходящее девушке по размеру из имеющегося, и набили вещами все шкафы в её комнате. Теперь у неё был большой запас всего необходимого…
…Ест деликатно. Если бы не особенная плавность и текучесть движений, не поверил бы, что передо мной специалист-диверсант высочайшей квалификации. Дипломированный, вдобавок. Этим многое и объясняется. И как она умудрилась спрятаться, и отчего меткость выстрела оказалась запредельной… Необходимо выяснить, почему девчонка оказалась среди пиратов. Может, тоже задание? Или спросить у неё самой? Пока не стоит, пожалуй… Все синяки и ссадины сошли. Следов от побоев не вижу. Может, под тканью? Всему своё время. Личико приятное. Да и остальное… Грудь высокая. Талия тонкая… Ножки… Ну, во всяком случае, лодыжки симпатичные. Натуральная шатенка. Краски для волос ей точно не давали, А за четыре месяца и естественные волосы проявились, разумеется. Здесь же разницы нет. Значит, цвет волос естественный…
– У тебя есть семья? Муж? Дети?
Она отставила чашку с чаем, удивлённо взглянула на него:
– Зачем вам это? Или вы хотите отомстить и им?!
– Ты, извиняюсь, непроходимая дура?
Не слишком вежливо осведомился он, чуть подавшись к ней. Ай отшатнулась.
– Пожелай я убить тебя, давно бы уже плавала в вакууме.
– Может, вы желаете лично пытать меня! И лечили лишь потому, чтобы продлить себе удовольствие от моих будущих мучений!
Внезапно Макс почувствовал усталость и махнул рукой:
– Как пожелаешь. Закончишь – убери со стола.
– Я?
– Да. Дашь дроидам команду. А я – спать. Устал, как собака…
Положил руку на перила кресла, перебираясь на свою самоходную коляску, легко перебросил неподвижное тело на сиденье, поправил ноги. Тронул джойстик. Кресло бесшумно двинулось к выходу. На ужин он не вышел, крепко спал…
…С утра он связался с Алексом. Тот обрадовался внеплановому звонку – хотя по прилёту каждому экипажу и полагалось традиционные трое суток на отдых и личные дела, но по отношению к командованию колонии это правило практически не соблюдалось. Правда, инициатива всегда должна была исходить от отдыхающей стороны. Фон Лемберг взглянул на восседающего в кресле друга, улыбнулся:
– Как я и думал. Так что ты узнал?
– Много интересного. Прихватили педиков Ворхама, вот и всплыло дерьмецо. Но это сам понимаешь, не то место, и не то время.
– Зато у меня есть хорошая новость. Для тебя. Даже очень.
Вопросительный взгляд, и компаньон расплылся в улыбке:
– Наши медики могут поставить тебя на ноги в течение недели. Сможешь уделить им время?
– Естественно! Ради такого случая – даже думать нечего.
– Отлично. А ещё – пришли вести из Европы. В общем, как я и говорил, наломал ты дров. Сейчас по всем городам и системам идут демонстрации и требования о твоём аресте и выдаче американцам.
– Кто?
– А то ты не догадываешься? Коллеги ВВВ по сексуальным наклонностям. К ним присоединились педофилы, капрофаги, мочеглоты, ослосношатели, клептоманы, и прочие… Меньшинства… Ещё бы – насадить на кол полсотни знаменитых творцов прекрасного, по их словам. Великих писателей, поэтов, критиков, переосмыслителей древних легенд и произведений и прочих… Искателей вдохновения… Путём анально-садистских методов…
– Ого! Ничего себе! Значит, вот так?
– И никак иначе. Скажу больше – в Европе сейчас бушуют беспорядки.
– А мы тут причём?
Алекс откровенно заржал:
– Так все мракобесы, которыми эти меньшинства считают нормально ориентированных и психически здоровых людей, вышли на ответные демонстрации в твою защиту. Ну и начались выяснения отношений. Пока меньшинства отступают. Правда, потерпевшие выдвинули ряд судебных исков, но судьи получили ненавязчивые указания от наших друзей с теневой стороны Европейского содружества, что желательно подавших эти заявления и признать виновными… Как видишь, помогло. Ладно. Хватит трепаться по связи. Прилетай быстрее. У медиков чешутся руки засунуть тебя в новый аппарат. А когда ты выйдешь из него, предстоит облетать нашу очередную игрушку.
– Что?!
Фон Лемберг расплылся в гордой улыбке:
– Можешь мне не верить, но через неделю мы спускаем со стапелей первый корабль нового типа 'Линейный Штурмовик'. Инженеры сделали все расчёты, и даже смогли значительно улучшить их. Да что мы треплемся?! Быстро в мобиль, и сюда.
– Спасибо тебе огромное. Алекс!
– Спасибо скажешь черед семь дней, когда мы с тобой сядем за стол обмывать рождение моей младшенькой! Вот тогда скажешь. Ещё как скажешь!..
Глава 24.
– Так что ты думаешь делать с Ай?
Макс наполнил себе стакан свежевыжатым соком, сделал глоток, потом ответил:
– Ничего.
– Как?
– Да так. Подумай сам, чем она виновата? Тем, что исполняла свой долг и дралась до конца? Или тем, что меня ранило при этом? Поэтому требовать её головы, по крайней мере, я лично, считаю совершенно необоснованным.
– Тогда зачем ты держишь её у себя, да ещё в нейроошейнике?
– На всякий случай. Поскольку она в замке, то все её недоброжелатели думают, что я готовлю для неё нечто очень изысканное. Ну а нейроошейник гарантирует то, что девочка не наломает дров: скажем, не попытается вновь убить меня, или сбежать.
Алекс со стуком отставил в сторону свой стакан и дёрнул головой в жесте раздражения:
– Иногда я тебя просто не понимаю.
– И не надо. Если я непонятен тебе, значит, не понятен и другим. А что может быть лучше для вождя, чем его загадочность? Кстати, у меня к тебе личная просьба…
– Какая?
– У меня намечаются гости…
– Гости?!
– Да… И я бы хотел недельку спокойной жизни. Без вызовов и тревог. Насчёт Аюаны не беспокойся. Этот вопрос я решу лично. И – ко всеобщему удовлетворению. Сейчас же мне надо смотаться кое-куда. Хочу взять один из охотников.
– Почему не штурмовик?
Мужчина покачал головой в знак отрицания:
– Стоит ли засвечивать его в свете грядущих событий? У меня тут вот ещё что…
Протянул памятный кристалл фон Лембергу.
– Что здесь?
– Новое техзадание для наших учёных. Пусть попробуют посчитать, и заодно выяснят, можно ли это изготовить на наших мощностях.
– Ты опять что-то изобрёл? Снова суперкорабль? Очередной?
– Всего лишь транспорт. Правда, очень большой. На сорок тысяч человек.
– На сколько?!
– На сорок тысяч. У меня появились кое-какие мысли, особенно, в свете последней информации о нашем нанимателе. В общем, Алекс, очень скоро начнутся неприятные события для пиратского Братства. И не только. Поэтому я и лечу в американские сектора. Обещаю, что постараюсь обделать всё тихо. Пара-тройка встреч, и один груз. Больше ничего.
– Что ты опять задумал? Может, решишь всё же посвятить меня в свои планы?
– Да ничего страшного. Груз – я попросил наших капо ди тутти капи найти мне с десяток кораблестроителей, и знающих людей в других отраслях. Пусть люди нормально работают. Думаю, у нас будет, чем их занять. А встречи? Одна из них…
Он смущённо взглянул в сторону.