- Вы думаете она, - Сева, перегнувшись в окне указал на чу-довище, перемелет металл? - И Сева заглянул в лицо кудлатого бо-ком и снизу вверх.
Кудлатый вынул из-за уха сигарету. Большими руками с узлова-тыми суставами пальцев размял ее и возвратил за ухо.
- Она все перемелет, - сказал он, глядя на Севу. - Тебя, если на-до, перемелет.
И кудлатый отошел.
В очках Севы Зеленича, бывшего фотографа "Литературной Газе-ты", я увидел ужас. Стекла очков запотели вдруг. Сева быстро спрятал свой ужас. Он направился к единственной чистой поверхности в loft, к старому раскройному столу, выписывать чек.
Вывоз мусора, как и было заранее договорено, обошелся Севе относительно недорого. Другие компании взяли бы с него дороже.
КОРАБЛЬ ПОД КРАСНЫМ ФЛАГОМ
Сэра назначила мне встречу в Си-Порт в шесть часов. Я явился ту-да в пять. Мне нечего было делать, я хотел посмотреть на Си-Порт, по-шляться среди развалин и заборов. Сэра же сообщила мне, что на ста-ром пирсе, подальше от народных взглядов, пришвартован корабль с красным флагом.
- Я не знаю, Эдвард, советский ли это корабль, - сказала она, - но флаг - красный. Может быть, это китайский корабль...
Я доехал в IRT subway до 14-ой street и зашагал к воде. Осень 1977-го была ясная, народ Манхэттана и в конце октября бегал еще в пиджа-ках. Дабы замаскироваться и слиться с пейзажем, я надел самый гряз-ный плащ из трех имевшихся в наличии. Район Си-Порта в те време-на был запущен, безлюден и напоминал город, куда упала нейтронная бомба. Из провалившихся тротуаров росла трава. Здания зияли выбитыми окнами. В глубине почерневших от времени помещений заводского типа видны были непонятного назначения старые машины или ржавые корыта для индустриальной обработки рыбы. Когда-то здесь располагался оживленный рыбный рынок. Дабы прогуляться по этому кварталу в 1977-м, даже в дневное время, требовалось изрядное мужество. Или безрассудство. Сейчас, спустя десятилетие, там, гово-рят, сияет огнями цивилизации торговый центр и комплекс рестора-нов, но тогда только я, сумасшедший Савенко, несколько чаек, не-сколько ворон и два пуэрториканских хулигана, проскочивших на ста-ром велосипеде, оживляли набережную. Вода, если подойти и взглянуть, лежала далеко внизу замасленная, покрытая никогда не исчезающим слоем закисшего вонючего мусора. Трубы городской ка-нализации денно и нощно выкачивали в нее человеческие отходы. Ко-рабль с красным флагом я обнаружил ловко спрятавшимся за железо-бетонное месиво лестниц и бессмысленных мостов. С уровня океана он был отлично виден, но с набережной, высоко поднятой в этом месте (под ней, на уровне корабля пролегал скоростной highway), рассмот-реть его было невозможно. Я облокотился на перила и посмотрел вниз на корабль.
Он был небольшой. Красный флаг развевался рядом с трубой. На флаге я обнаружил Серп и Молот. Множество сложных антенн различной формы окружали флаг.
Из двери под трубой вышел матрос в темном комбинезоне и резиновых сапогах. Взглянул на меня. Я поднял руку и помахал ему. Он спокойно ответил мне тем же и, подняв с палубы шланг, стал поливать палубу. На меня он больше не взглянул. Что ему до нью-йор-кского бродяги в грязном плаще до пят. Он себе мыл палубу на своей советской территории. Сами советские так спрятались или их спря-тали хозяева? Для сухогрузного торгового судна корабль был слишком мал. И у любого корабля должно быть название. Обыкновенно оно написано на теле корабля ближе к носовой части. На обоих бортах. У этого же почему-то был выписан номер "G - 16". На палубе появился второй матрос.
За собой я услышал звук останавливающегося автомобиля. Я обер-нулся. Из автомобиля выпрямлялся в полный рост тип в сером костю-ме. Второй был виден за рулем. Выпрямившись, серый пошел на меня. Он был коротко острижен, спортивен, не различая еще его лица, лишь общий пружинистый силуэт, я подумал что это или полицейский в гражданском или тип из FBI*.
* ФБР (Федеральное Бюро Расследований США).
- Looking for troubles? - Сказал тип, улыбаясь. Блондинистый еж с сединой, нейлоновая рубашка, темно-серый галстук. И неожиданно - акцент. Не канадский или, скажем, южных штатов, что было бы объяснимо, но иностранный. Твердый. Знакомый.
- Вы русский, да? - Спросил я по-русски.
Он этого не ожидал. Будь я прилично одет, он наверняка так не удивился бы, связал бы меня тотчас с эмиграцией в Америку. Но перед ним стоял манхэттанский бродяга, заросший лохмами, пада-ющими на очки (одно стекло расколото), и в плащике, он был шедевр в своем роде, этот плащик цвета асфальта в мазутных пятнах... И баш-маки, растоптанные, грубые, вроде ван-гоговских... Один шанс против десяти миллионов найти под такой личиной человека своего племени в пол-глобусе расстояния до ближайшей границе Союза Советских. Он даже побледнел.
- А что вы тут делаете? - спросил он растерянно. Он уже жалел, я думаю, о своей развязности, о том, что задел меня первым.
- Захотел посмотреть на советский корабль. Моя подруга проезжа-ла и увидела. Флаг с highway отлично видать. А что, нельзя посмотреть?
- Можно. Как вы здесь любите говорить, вы в свободной стране. Смотрите сколько угодно. А Вы почему... русский?
- Бывший, - сказал я.
- Ну, - он расстегнул пиджак и чуть подтянул брюки, - русским вы навсегда и останетесь. Можно сменить местожительства, но кровь-то все та же. Вы что, еврейский русский или русский русский.
- Русский русский украинец, - сказал я, следуя его стилю.
Он улыбнулся.
- А я капитан этой посудины. - Он указал на корабль. - Вот в госпиталь ездил. У меня матрос свалился с желудком. Операция пот-ребовалась. Пришлось просить аварийного захода в порт. Видите, куда ваша власть определила нас на стоянку.
- У меня с ними отношения сложные, - сказал я. - Я тут три
года, а документы не дают. В FBI в феврале вызывали. Так что и наша, и ваша власть, но все не моя.
- Очевидно, плохо себя ведете. - Он засмеялся. - Я сразу увидел, что Вы looking for troubles.
Оставшийся за рулем тип между тем загнал автомобиль на троту-ар, плотно к перилам.
- Это мой американский друг, - пояснил капитан, проследив за моим взглядом. - Приехал из Бостона специально, чтобы повидаться со мной.
- А почему у вашего корабля нет имени, капитан?
- Поскольку мы научно-исследовательское судно. Геодезическое. Нас какое-то количество рассыпано по всем широтам, потому нам, выполняющим одну задачу, имен не дают, но номера.
- Как шпионам.
- Да-да, именно за шпионов нас всегда и принимают, - радостно согласился он. Его американец рылся в багажнике автомобиля.
Матрос внизу продолжал мыть палубу. Пара чаек кричала в свет-лом осеннем небе.
- Скажите, а почему Вы в таком, - он замялся, - виде?
- В классовом капиталистическом обществе, - начал я нарочито учительским тоном, - нескольким процентам населения принад-лежит большая часть национального богатства, а нижний слой обще-ства влачит жалкое существование. Вспомните положение русских рабочих до Великой Октябрьской.
- Я серьезно, - сказал он, - мне интересно. У Вас что, нет денег на одежду? Кстати, меня зовут Дмитрий. Дмитрий Строков. А вас?
- Эдуард Савенко.
- Чем вы занимаетесь, Эдуард?
- Безработный.
- Шутите?
Я разозлился. Мне всегда было ясно, что они там на самом деле их любят. То есть советские втайне обожают американцев. Особенно тех-нари-ученые вроде него, капитана, инженеры и академики. За технический прогресс, за небоскребы, компьютеры, длинные авто-мобили и 27 каналов телевидения. Что касается меня, то, не будучи ни технарем, ни ученым, я видел в Masters of the Univers* аррогантную и жестокую нацию бывших бедняков, вампирами сосущих небо и зем-лю. Оптимистично-скалозубые, они верят в прогресс, как германцы накануне войны, только нацисты не были ханжами.