– Как она?
– С работы шла и закупить вкусняшек.
– Надеюсь, ты мимоходом не подразнил девочку?
– В таком костюме я выглядел придурковатее её, так что пришлось соответствовать.
Смех.
– Но, если быть честным, Аэлита мне здорово помогла сегодня. Я был немного не в духе, и думаю, наше противостояние могло быть дольше. У невероятная аура!
– Смотри, не влюбись.
В полутьме он поймал её губы и руками обвил её, что твой дикий плющ.
– Может, и влюбился бы миллион лет до нашей эры. Но у меня своя история любви. Каждому своё.
Далила уже днём устала наезжать на него, поэтому забила и осталась с мужем в той комнате на час, также забыв, что где-то их ждут.
Глава 9
– Сачик, завтра можешь к нам на дачу подъехать?! Надо разобраться с новой баней.
– Я бы с радостью, но завтра работаю, у нас сейчас дедлайн на дедлайне.
– Суббота же! Ты бы здорово подсобил нам, ведь у тебя глаз-алмаз! Да и руки золотые!
– Конечно, я вас не кину, ребята! Отправлю бригаду.
– Нет, так не пойдёт! Мы и сами бригада. (в сторону). Отдохнуть тебе надо: от баб, от детей. Ну! (показывают разные интересные знаки).
– Ну, хорошо! Возьму отгул! Чтоб к девяти все были на лобном месте!
Мужики шумно потолкались у парадных дверей, одобрительно похлопывая друг друга, обменялись рукопожатиями, и потом, разумеется, не смогли убежать от хрисанфовских великодушных объятий: уж если на этого нашло – гуляй ивановская!
– Сасконай!
– Да?
Далила знала, как примерно всё будет. Сначала Агний действительно решит отдохнуть от неё, и ночью будет обдумывать, какой алкоголь взять с собой. Потом в пункте назначения "набухается" фастфудом и нефастфудом (нормальной стряпней жён работничков) и других склонит "нажраться" в буквальном смысле этого слова, между делом устраивая громкие публичные пляски и песнопения для всех соседей в округе, и втягивая всех, кто под руку попался, в эти индейские игрища. Затем, ближе к обеду, покроется муками совести, и заставит уже излишне расслабившихся и переевших людей гнуть спины до седьмого пота (для чего ради сюда приехали?!), так что план будет перевыполнен, а во время коротких перерывов будет фанатично читать мораль о том, что надо чтить жену до глубокопочтения и вообще возводить женщин в невиданные пьедесталы, так что присутствующие начнут думать, что она держит его под каблуком беднягу.
– Ты видел показ весна-лето топов?
– Пришлось. Далила-катс был в списке приглашённых. Мы с Калитой даже успели разрекламировать нашую новую линейку для молодёжи "Аэл дэнсерс".
– Ох, Сасконай, то зелёное платье с камнями село бы на мне идеально, если совсем чуточку укоротить! И сумочка 300269, записала модель, просто рождена для туфелек, которые ты мне подарил на день рождения!
– Я уже их приобрёл, видел твою реакцию, когда смотрела прямой эфир! Хотел на Рождество в качестве маленького презента.
– Сурук, неужели!
– Дай на тебя поглядеть, так… Сегодня бы и отдал, но ещё чуть рукава подгоню другому платью, которое уже с Калитой шили.
Опять обнимашки. Теперь с женщинами. Вот он уж гад эдакий любит задарма потискать дам при любом удобном случае.
Далила посмотрела в сторону мужа шипящей толстой змеей, поэтому тот струхнул и поспешил ретироваться с гостями во двор, чтобы якобы проводить их, и заодно успеть со всеми пожаться.
Позже.
– Сурук (жеманным голосом) ты говнюк какой-то.
– Не называй меня так, сердце моё.
– Ладно, не говнюк, но пройдоха. Тебе всё на руку. Ты опять всех очаровал.
– Не так поняла, огонь моего цветка.
Он поцеловал её и принялся мыть посуду.
– Сурук (ударение на первый слог), так меня могут звать другие, но не ты.
– Да ладно, Александр Птерович!
– Далила!
Хрисанф обернулся к ней взглядом самого строгого учителя математики в мире, затем вновь в его руках весьма технично и ловко замелькали тарелки, чашки, блюдца, приборы и прочая посуда.
– Ещё твои прабабушки, когда мы ещё не были знакомы, величали меня так, только без ударений. Я не хочу быть для тебя просто письмом и грамотой (Сурук (як.) – письмо, письменность).
Она хотела помочь ему, вытирая помытое кухонным полотенцем, но услышав его слова, отставила вышитую Никитой вафельную ткань, подошла к нему и, прислонившись к его широким крепким плечам, обняла.
– Не волнуйся, ты никогда им не будешь, потому что знаешь, какая я двоечница в построении текста.
Агний повернулся к ней, устроил её руки к себе на бока, чтобы она погладила вверх вдоль рёбер, где так щекотно и сладко, к ключицам, там, где она будет удивлённо с восхищением ощупывать его, как будто он из стали и пластика, по спине и позвоночнику к шее, там его влажные от пота волосы прилипают, намагничиваются к её пальцам, которые уже гладят его лицо, заставляя сердце бить какую-то неизведанную напористую мелодию, и губы его раскрываются и невольно и с ожиданием, чтобы соединиться с тем, с чем хочется быть вместе, навсегда.