Это был блеф, чтобы позлить Хрисанфа и разумеется он попал в точку, потому что Агний, даже зная, что сын не осмелился бы на подобную дерзость после его деликатного предупреждения, сорвался как бешеный пёс на голую ногу.
– Я сейчас зашью твой поганый рот, отродье!
Айнар от удара отлетел через стол и приземлился на пороге, где на тот момент лежала весьма неудобная металлическая штука, которой накануне Калитка проверял уровень минеральных веществ в почве. Послышался хруст: он сломал ключицу и разбил нос.
– Проклятье!
Айтал схватил отца и старался его удержать от следующего нападения.
– Успокойтесь вы оба!!!
Хрисанф пришёл в себя и вышел вон из домика.
– Как ты? Не двигайся. Я осмотрю раны. Придётся отвезти тебя в больницу.
– Гребаный старый маразматик! Ненавижу!
– Да, мог бы и сам помочь тебе. У него это получилось бы лучше.
– Вот, смотри! И после этого попробуй его оправдать!
Айтал смолчал и помог брату дойти до машины.
Папа мог его убить. Он слишком быстрый. Я бы не успел его остановить. Только всё было так хорошо. И опять всё плохо. Держись, брат.
После обеда, когда Айнар, накачавшись снотворными, заснул на диване, Айтал пошёл искать Хрисанфа и нашёл его на кухне. Он готовил пасту и тушеное мясо.
– Мне кажется, тебе стоит проведать Айнара и попросить у него прощения.
– До свадьбы заживёт.
– Чёрт возьми!
Впервые Агний видел сына в гневе. Неужели этот молокосос умеет злиться.
– Послушай, сынок. Ты же не будешь носиться с ним, как с барышней всю жизнь?
– Сам знаю!
– Ну, смотри. Скоро Далила приедет. Думаю, ей не стоит знать обо всём, что здесь случилось.
– Далиле именно стоит знать обо всём, что здесь случилось! Ты потерял всякий контроль!
Хрисанф насторожился. Айтал слишком близко к сердцу принял произошедшее.
– Так бывает, сынок. Обычные семейные разборки. А Далила в положении. Ей не надо волноваться. Любое переживание может вызвать выкидыш.
– Черта с два!
Узнаю Аракелу. Неужели скажешь: пускай, плевать. Так и скажешь. Скажешь, что я ничего не вижу кроме неё. Скажешь, что обменял родную кровь на бабу. Потом созреешь и до братца и выдашь, что хочешь убить меня.
– Уходи к себе. Я занят.
– Отец!
– Хочешь получить добавки? Твоя очередь?
Он отложил скалку, которой раскатывал тонкое тесто из пшеничной муки.
Хочешь сказать, она на меня дурно влияет. Прости, Далила, кажется кое-кто не получал никакой трепки от деда.
Агний снял фартук и аккуратно повесил его на дверцу холодильника.
– Папа, ты что? Убил бы его?
– Из-за неё?
– Нет.
– Что нет?
– Ты что? Знаешь о чувствах Айнара???
Хрисанф осекся, остановился, потом поспешил ретироваться, копаясь в буфете.
– Иди-иди к себе. Далила вернётся голодная и мне влетит, если я не приготовлю ужин.
– Не виляй. У нас стоит запрет доступа к личному. И от деда. И сам установил много лет назад. Помнишь?!
– Сынок, я спешу.
– Ты что? Копался у него в мозгу? После всего того… Всего твоего непричастного ни к чему поведения?! Почему такая подлость?
Агний рассердился.
– Я не копался! (осекся) Я читал его дневник.
Он не смог посмотреть на Айтала, но кожей чувствовал его разочарование.
Молчание.
– Это его мечта с 13 лет. Теперь ты знаешь его тайну.
Парень повернулся и хотел уйти, но его остановили.
Хрисанф конъюгировал с сыном.
– Я всегда знал, что Айнар не особо меня любит. Но было, скажем, не очень приятно узнать, что он желает моей смерти.
– Папа, отпусти. Мне не нравится это. Выпусти меня отсюда!
– Сам напросился. Вы прикопались ко мне, детки. На горло давите.
– Папа, прошу! Не надо! Мне трудно дышать!
Ничего такого особенного Агний с ним не делал, но теперь он воочию узрел, как этот сын не привержен к конъюгации.
– Не рыпайся. Ничего я тебе не сделаю. Говоришь, мой сын? Но ты ещё и конъюгат. Родился им и умрёшь им.
– Нет! Не хочу! Я не буду! Я отказываюсь!
– А я отказываюсь от таких, как Айнар. Придушу этого сосунка как только так сразу.
– Папа! Мне больно!..
– Ты это придумал. У тебя способности к конъюгации гораздо качественнее, чем у твоего любимого брата.
– Нет!
– Что нет?
– Синьора расстроится, когда узнает, как ты поступаешь с нами.
– Не вплетай её сюда. Далила тут ни при чем. Это вы, мои отпрыски, делаете мне больно. Мстите мне за мои грехи.
– Папа…
Хрисанф увидел, что Айтал начинает сползать на пол: его блоки были очень сильные. Он был готов умереть, чем поддаться конъюгации.