Хотя это было не совсем про Хрисанфа. Но он хотя бы старался. И также старался отвлечься на свечи, свечечки, тонкие изящные приборы, даже сосновые шишечки для украшения стола, чтобы не думать о Далиле и о том, что они наговорили друг другу.
Вроде бы проехало. Но всё равно осадок. Уж лучше бы она на меня наорала и побила чуток. Ну вот, легка на помине.
— Привет, солнышко! Как ты?
Далила, будучи не в теме всех этих фуфырковатых нюансов, ходила вокруг и потёрла пальцем середку большого плоского блюда, на поверхность которого муж чуть посыпал пищевой золотой блёсткой.
— Агний, к чему эти церемонии? Не думаешь, что ты в гостях у Арсена ведёшь себя, ну, как в обычных мужицких посиделках, а тут устраиваешь какое-то заморское барское застолье? Тебе не приходило в голову, что это ему будет неудобно и непривычно? Скованно.
Хрисанф действительно задумывается на секунду, но затем возобновляет свою суету, переставляя туда-сюда разнообразные бокалы. Спешит.
— Не волнуйся, крошка. Арсен довольно аристократичный, то есть его такая мизера не собьёт с толку.
Далила стукает вилкой по глубокой лазурной тарелке.
— И не зови меня так в его присутствии, будь добр, окажи милость.
Он отставляет в сторону салфетки, над которыми завис, не зная, что выбрать: металлические кольца, или соорудить пирамидки, как на новый год.
— Почему?
— Потому что это его развеселит (пытается ослабить зазвеневшее было напряжение).
— Пускай радуется. Итак, бедняга, совсем с лица спал, как жена уехала.
Возвращается к настольному дизайну и по совету Никиты через видеосвяь с удовольствием начинает клепать кармашки (куда суют главные приборы). Даже напевает песенку. "Oh, baby, baby".
— Тебе помочь?
— Да! Вот, поставь эту вазу для фруктов на той стороне. Нет, чуть правее! Молодчинка моя!
Далила так ставит ещё селедочницу, супницу и невероятно кружевную хлебницу, которую сделал Калитка в своей гончарне.
— Уфф!
— Утомилась, золотце моё. Пойди, прилягь, отдохни, я скоро приду.
И в самом деле через полчаса приходит к ней. Иногда ей кажется, что она вышла совсем не за того человека. Порой ловит себя на том, как наблюдает за бегающим туда-сюда метро-эстето-балеруном, который носится со своими ленточками, хрусталем, кристаллами, цветами, духами и так далее.
И вообще, с какого боку здесь я? Причём?
У него с собой маленькая розеточка с ягодным соусом, приготовленным Кузьмой. Хрисанф осторожно макает мизинец в красную субстанцию и ещё более осторожнее прикасается этим крошечным мазком к её нижней губе.
Она в это время думает, что он делает так, потому что она похожа на чувака с пламенем на макушке с того мультфильма. Такая же мертвенно-фиолетовая, уныло-сиреневая.
Он не сможет нарисовать меня в своём вкусе.
Целует.
— Я сейчас ещё отойду, проверю всё ещё раз. Забыл капнуть одну капельку соуса в одно блюдечко.
— Зачем эти лишние телодвижения. Никто же на таких мероприятиях не ест до дна. Лучшее, что сотворили, остаётся невыкушенными кусками, как благотворительность для помоев.
Далила знает, что муж тайком от неё, всё же, держит свиноферму. Чуть поодаль. Спрятали от её глаз. Потому что ей это было не так, чтобы очень нужно. Но супруг, как и половина мужчин на Земле, любит бекон, ещё поджаренный и жирный. Кирсанова не могла не поймать их с Калитой тайну, поскольку невозможно было не уловить изредка (но) носом запах жженой щетины и аромата от вольера, и сморщить ноздри, сохраняя всеобщий секрет.
Агний, улыбаясь, нюхает её волосы, при этом прикрывая от нетерпения глаза.
— Хочешь, вечером, когда все уйдут, проберемся на кухню и будем лизать тарелки?
Это не издевательство и не шутка. Когда они кушают вдвоём, то и как все нормальные люди, съедают подчистую в большинстве своём. Хрисанф, видимо, действительно не катался на сливках и в том особенном довольстве, когда ничего не хочется не оттого, что болен, а потому, что перепичкан и зажирел от нечего делать. Далила не раз заставала его за тем, когда тот отчитывал горничных за то, что те зря перевели продукты, или выкидывали хлеб и прочие бзики, что писать об этом даже неловко. Вдруг прочитают те, кому лизание блюда понимается только в переносном смысле, и кто не знает, что бывает что-то другое, попроще.
— Нет, пожалуй. Итак будем толстыми и еле ворочаться. И потом ты будешь опять комплексовать, что нажрался, как свинтус (в прямом смысле этого слова).
— Ну хорошо.
Чуть пристаёт, но несильно, так как у него ещё много домашних хлопот.