Помехи на линии не помешают узнать страшную тайну! Тайну, достойную сериальных фэнтэзи, стоявших на полке серванта.
— Скажи мне, Настюха… — умолял Аркаша.
— Эта тайна убила бы твоего брата, — голос Анастасии вибрировал от неги, истомы. Он обволакивал Аркашу, как аура, как биополе.
— Катя — твой ребёнок. — Анастасия заплакала в трубку. — Аркашенька милый, как же я люблю тебя!
— Этого не может быть! — Аркаша смотрел на себя в отражение серванта, думая: А я всё-таки ничего. Хоть и весить стал под сотню, поседел на корню и рожа после заводской копоти сморщилась. Но это всё вторично! Бабы любят настоящих самцов. Самцам жир и грязь только добавляют мужественности.
Так вот тебе братец!
Трёхэтажный дом, машина, хорошая работа и должность на «Заводе стекла»… Всё вторично. Главное ведь не материя, а дух. Чего-чего, а этого добра у них с матерью всегда было в избытке. Духовные знания… Потёртый томик Кастанеды в туалете. Кассеты «Как открыть третий глаз» «Как развить внутреннюю силу». В карманах Аркаши всегда лежали оборванные со стендов на остановках телефоны с заголовками: «Сайентология», «Дианетика», «Помоги себе сам», «Заработай, не работая»…
— Настюха, но мы же с тобой даже не это… Ну как бы это сказать… Ведь ты жена моего брата, чёрт возьми, хоть он и неудачник, но мне порой жалко его… Ведь он сам загнал себя в такие скотские условия…
— Ты всё забыл, котёнок, — прошептала Анастасия. — Помнишь, наш совместный новый год? У нас на старой квартире?
— Ага, помню, — пробормотал Аркаша.
— Какие же мы были тогда молодые. Мы все жутко напились, и ты спал в маленькой комнате, а я пришла к тебе под утро, потому что у Андрея всегда были проблемы ниже пояса…
— О! — воскликнул Аркаша. — Я так и думал… Не зря он себе богом еврея сделал!
— Да, — мягко сказал голос Анастасии. — Да, милый, да… Мы стали с тобой одним целым. А ты, дурачок, всё и забыл.
— Теперь я вспомнил! — заорал Аркаша и выскочил из кресла. Упал монитор и погрёб под осколками кинескопа диски с «клубничкой».
Аркаша принялся бегать по квартире, разговаривать, посмеиваться со значением, позировать. Он не замечал, что провод телефона, выдранный из розетки, тащится за ним по пятам, как змея. Аркаша орал в трубку:
— Я думаю, откуда во мне это тяга к тебе? Почему я хочу тебя, Настюха?! Вот значит почему! — Аркаша взвизгнул как баба, выставил руку наверх, как это делают боксёры на ринге, после победы. — Да! Я имел тебя! Красавицу жену своего ути — пути хорошенького православного братца. Тебе ведь нравилось?
— О-да-а-а… — шептала трубка. — А сейчас я хочу, чтобы ты вышел ко мне и обнял меня. Ведь я, твоя Настя, всегда предназначалась тебе. А не этому жирному тупому бесчувственному ослу. Я твоя. Возьми меня снова. Я буду исполнять все твои прихоти. Я буду делать это точно так же, как девушки на твоих любимых кассетах и дисках…
— Откуда ты это знаешь? — Только сейчас Аркаша заметил, что стоит на балконе.
Ледяной ветер пронизывал до костей и бил подзатыльники по его голове с растрёпанными седыми волосами. Босые ноги, стоящие на корке снега сводило судорогой. Пальцы побелели, ногти стали трупного цвета. Телефонная трубка выпала из рук. Провод чернел на снегу, как сброшенный хвост ящерицы.
— Нет. Это невозможно. Это… — Аркаша перегнулся через перила и увидел огромного лысого человека возле скамейки подъезда. Полы его зимнего пальто с роскошными меховыми отворотами раздувал ветер, и от этого казалось, что человек взлетит сейчас в воздух, как ворон.
Это был Ким.
Аркаша видел, как двигаются губы Кима. Ветер подхватил его шёпот и донёс к Аркаше. Слова Кима завладели всем его существом, проникли в сердце, окутали роем навозных мух душу.
— Она всё слышала. Ты — идиот, Аркадий Трофимов. Все твои излияния слышала Анастасия. А сам ты разговаривал со мной! Как тебе, Аркаша, моя придумка с Катей? А, тебе бы понравилось, если бы это было правдой? А, извращенец чёртов?
— Как ты это сделал, Ким? — Аркашу била дрожь. По щекам ползли слёзы. Всё, всё было ложью! От начала и до конца.
— Я думаю, теперь Андрей убьёт тебя, — уверенно сказал Ким. — И правильно сделает. Такому ничтожеству как ты нет прощения. Я отказываюсь делать из тебя нормального человека, Аркадий Трофимов! Ты бесполезен сейчас и безнадёжен в перспективе. Может быть, ты сделаешь это сам?
— Ах, ты сволочь, Ким, — Аркаша посмотрел на телефонную трубку в снегу и заплакал.
— Убей себя сам. Помоги себе сам. Убей себя сам. Помоги себе сам… Убей себя сам…
— Заткнись, Ким!!! — заорал Аркаша.
Он встал на колени. Вдруг что-то важное возникло в мозгу. Это нужно было исторгнуть из себя, поведать всем, поведать миру, чтобы больше так не делали. Чтобы не могли делать это. Потому что это пришло через него и обожгло его, и убило. Это нужно было остановить…
Аркаша выпрыгнул с балкона. Телефонная трубка зацепилась за ногу и летела вместе с ним. Из неё раздавались какие-то звуки или это был просто ветер…
15
Сложно не роптать на Бога, когда погибают близкие и родные…
Андрей отпросился с работы, когда узнал о гибели Аркаши, и мчался за рулём «Дэу». На перекрёстках он выныривал на поверхность реальности, смотрел в зеркало заднего вида и спрашивал мысленно у своего отражения: неужели это началось?
Что началось?
Да то самое, от которого каждый день просишь защиты у Бога. Избавь меня Господи от ноши, которую я не смогу вынести. Христиане говорят, что Бог не даёт испытаний, которые человек не может перенести. Но иногда, кажется, что или у людей огромный запас прочности, или Господь забылся и «грузит» людей по полной.
Настя, Катя, мать, Аркаша и сам Андрей, казалось, теперь проявились на плёнке жизни и стали видны чему-то злому, что до поры до времени отступало перед его молитвами. Бог не сомневался во мне до поры до времени, — думал Андрей, — А когда я возненавидел брата… Когда не смог его простить и обрёк на самоубийство. Господь отвернулся от меня в гневе.
Не это ли самый тяжкий грех? Быть Каином, а думать, что ты Авель?
Нет. Нет. Нет!
Аркаша бы не жил вечно. Скорее рано, чем поздно такая, как у него безалаберная жизнь оборвалась бы. Андрей почти не сомневался, что Аркаша, когда прыгал с балкона, был уверен, что это не навсегда, что это временно. Что приземлившись на землю, он встанет, отряхнётся и пойдёт дальше… Ещё и посмеётся вместе с соседями над своим полётом.
Андрей всегда думал, что члены его семьи будут жить если не вечно, то хотя бы лет до семидесяти. Все. По максимуму.
И откуда же это ощущение избранности? — поинтересовался внутренний голос. — Чем вы, Трофимовы, заслужили такое право?
Да потому что я каждый день молился Богу, разговаривал с ним, как с близким человеком, — думал Андрей. — Все мои мысли у Бога, как на ладони. На вот, смотри, Господи!
Аркаша — самоубийца, — дошло вдруг до Андрея. — Брат стал тем, для кого закрыты врата Царствия Небесного. Бомж в Царстве Небесном. Деклассированный элемент в мире ангелов.
Андрей остановил машину возле дома матери. Возле подъезда стояли люди, показывали руками на палисадник, потом наверх, на балкон матери на шестом этаже и, словно сговорившись, покачивали головами. Было что-то автоматическое в движениях людей. Генетическая память, что ли срабатывала? Когда рядом покойник, нужно смотреть и двигаться вот так и вот так…
Андрей подошёл ближе и раздвинул тела людей, как створки ворот в неизведанный мир. На скамейке лежал мёртвый младший брат. Его руки безжизненно свесились и ногтями упирались в грязь. Больше всего пугали ноги. Оголённые синие ступни Аркаши, казалось, жили отдельной жизнью.
Андрей усилием воли остановил себя. Хотелось снять с себя или с кого-нибудь носки и натянуть их на ступни брата. Казалось, что Аркашке холодно и очень. Андрей взглянул на приоткрытые глаза брата и отвёл взгляд.