Гуннар сделал паузу, чтобы стряхнуть с сигары пепел.
— К сожалению, в подвале мы были не одни.
Ингер резко откинулась назад. Ее волосы упали на спину и обнажили шею с пульсирующими венами. Уайлду показалось, что она силится что-то сказать, но Ингер только закусила нижнюю губу и посмотрела на Гуннара. Уайлд вспомнил, что такое же выражение лица у нее было перед тем, как она убила Стефана.
— Там жили крысы. — Гуннар издал короткий смешок. — Большие твари и совсем маленькие, всех размеров и форм. Разумеется, я их не видел. Зато я их чувствовал. Это был маленький подвал, и наше присутствие их очень беспокоило. Они все время бегали по нам взад и вперед. Ничего опасного в этом не было, они боялись нас больше, чем мы их. Или, если точнее, чем я их. Мне не следовало бы вдаваться в подробности, потому что это не совсем деликатно по отношению к Ингер, но одна крыса забежала ей под юбку. В 1950 году юбки носили несколько длиннее, чем сейчас. Ты помнишь того малыша, Ингер?
Ингер закрыла обеими руками лицо и опустила голову. Она съежилась и казалась совсем маленькой на большом стеклянном стуле.
— Конечно, я его убил. Придушил, зажав прямо между, ее ног. Видели бы вы, что тут началось. Вся свора сразу же набросилась на своего мертвого собрата. Эти бедняги были каннибалами. Вам известно, Джонас, что у Ингер бывают истерики? В ту минуту мне показалось, что она вот-вот сойдет с ума.
— Некоторые люди боятся крыс.
— Совершенно верно. Видите ли, Лоран, они, в принципе, совсем безобидные, а их прикосновения, можно сказать, ласкают тело. Мы собирались провести в этом подвале не больше шести часов. Вместо этого мы проторчали там все тридцать. Выйти раньше было слишком опасно, и последний двадцать четыре часа я крепко держал ее в объятиях, зажав ей рот ладонью. Посмотрите, у меня до сих пор остался шрам в том месте, где она кусала мне руку. Ситуация была ужасная и для нее, и для меня. Она боялась крыс, а я боялся за ее разум.
Он улыбнулся в ту сторону, где сидела Ингер.
— Не думаю, что ты могла забыть эти поистине жуткие для тебя часы. И вряд ли тебе удалось с годами оправиться от этого кошмара.
Ингер подняла голову. На ее лбу блестели капли пота.
— Нет, Гуннар, — признала она тихо. — Я до сих пор вижу во сне эту крысу, забравшуюся мне под юбку.
— Не волнуйся, я ее убил, — весело сказал Гуннар. — Этими самыми руками. Знаешь, Ингер, в моем доме тоже есть подвал. А теперь скажи, зачем ты привезла нашего друга Джонаса в Стокгольм?
Глава 25
Ингер посмотрела на Кайзерита.
— Гуннар хочет меня уничтожить, — сказала она спокойно. — Он считает, что мне нельзя больше доверять. Но он сам заслуживает доверия еще меньше, чем кто-либо другой. Подумайте об этом. Он предан только себе и своему детищу — Скандинавскому отделу. Он работал на Запад с 1955 года. А теперь он делает вид, что хочет перейти на вашу сторону. Но он сам признал, что после того, как вы раскрыли его инкогнито, у него не было другой альтернативы. Если же говорить обо мне, то у меня нет таких сомнительных мотивов, я пришла сюда по доброй воле. Я могу стать для вас хорошим работником. Разве то, что я — женщина! — доставила вам Уайлда, мало что для вас значит?
— К сожалению, я не могу вмешиваться в вопросы внутренней дисциплины, — дипломатично ответил Кайзерит.
Гуннар улыбнулся:
— Лоран всегда смотрит в корень проблемы, милая, точно так же, как я и ты. Ты обещаешь ему свою личную преданность, только и всего. Но это всегда было вещью ненадежной. А я предлагаю ему Скандинавский отдел. Что, по-твоему, он должен выбрать? Вижу, вы уже закончили обедать, Джонас. Предложить вам еще что-нибудь, прежде чем мы начнем?
— Сегодня был долгий день, — хмуро отозвался Уайлд. — Интересно, ваша уборная тоже сделана из стекла?
— О, конечно, мой дорогой друг, — улыбнулся Гуннар. — Простите, что я об этом не подумал. Ульф! В том ящичке есть еще один пистолет. Проводи Джонаса вместе с Эриком. Мы подождем вас внизу. Вы пойдете с нами, Лоран?
Кайзерит пожал плечами:
— Я не люблю, когда плохо обращаются с красивой женщиной. Вы уверены, что это необходимо?
— Боюсь, что да, Лоран. Мы ждем тебя, Ингер.
Ингер заколебалась. Потом она резко отодвинула стул и направилась к двери.
— Клаус, захвати, пожалуйста, ее косметичку, — сказал Гуннар. — Я уверен, она нам пригодится. Надеюсь, вы не надолго задержите нас, Джонас? Ну что ж, идемте.
Он с веселым видом повел всех из комнаты, словно группу скаутов, отправлявшихся на воскресную прогулку.
Уборная находилась под лестницей. Размеры у нее тоже были огромные. Ульф и Эрик остались стоять в дверях, в десяти футах от Уайлда, и держали свои пистолеты наготове.
Тщательно, словно хирург перед операцией, он вымыл руки, намылил даже места под наручниками, но все это не имело абсолютно никакого значения. Он просто тянул время.
Втолкнув его в лифт в другом конце холла, они проехали несколько этажей вниз и вышли в ярко освещенный вестибюль. Остальные уже ждали их.
— Мы находимся ниже уровня улицы, — пояснил Гуннар. — Я всегда любил строительство домов, Джонас. Архитектура, пожалуй, едва ли не моя главная страсть; а вообще-то я обожаю что-нибудь конструировать, изобретать, экспериментировать, если хотите. Но то, что я вам покажу сейчас, — это неотъемлемая часть моих планов на будущее. Если вы составите компанию Ингер и пойдете впереди нас, то увидите, что все двери впереди открыты. Кстати, Джонас, если из рыцарских соображений или по какой-нибудь другой причине вы захотите оказать ей помощь, не забывайте о том, что Эрик — очень меткий стрелок. Впрочем, с моей точки зрения, вам следовало бы только радоваться происходящему. Как-никак ей действительно удалось выставить вас в очень глупом виде.
Уайлд встал с ней рядом, прикоснувшись к ней плечом. Наконец она взглянула на него:
— Я думала, что великий Уайлд не уйдет, не прихватив кого-нибудь с собой.
— Она ужасный нигилист, — иронически заметил Гуннар. — Наверно, это потому, что у нее было нацистское детство.
Уайлд толкнул большую стеклянную дверь. За ней открылся еще один больнично-белый коридор, необыкновенно теплый. Пройдя его, они попали в очередной вестибюль. В нем имелось еще три двери, на этот раз из стали.
— Мы, шведы, не любим, когда нас застают врасплох, — пояснил Гуннар. — Когда начнется ядерная война — а рано или поздно это произойдет, — я вместе с наиболее верными членами своей организации спущусь в это убежище, где мы будем защищены и от ударной волны, и от радиоактивных осадков. Каждая из этих дверей весит по двадцать тонн, Джонас, и они так хорошо сбалансированы, что открываются от одного прикосновения пальца. Швеция полна таких укрытий, хотя мы нейтральная страна.
Он рассмеялся, напоминая довольного собой экскурсовода. Остальные молчали.
— Кто знает, Лоран, что ждет нас в будущем? Может быть, Россия тоже рухнет, а потом, когда дым рассеется, Швеция станет главной властью в мире? Ведь так однажды уже было, если вы помните. — Его смех гулко разнесся по коридору. — Знаете, дорогой мой Джонас, Лоран предпочитает не вспоминать, что даже само название России происходит от имени одного шведского князя.
Он указал на дверь с правой стороны:
— Полагаю, во всей стране нет убежища такого масштаба и надежности, которое предназначено для частного лица. Но я ценю свое уединение. За этой дверью находятся мои персональные апартаменты, битком набитые провизией и другими необходимыми запасами. Кислорода хватит, чтобы шесть человек могли прожить в течение месяца. Что хорошо для NORAD [8], то хорошо и для Скандинавского отдела, верно? А вот это центральная дверь ведет в… впрочем, мы поговорим об этом позже. Верно, Клаус?
— Вы хотите сказать, что я смогу использовать Ингер?
На лице Клауса в первый раз появилась улыбка.
8
Объединенное командование ПВО Североамериканского континента (США и Канады) (сокр. от North American Air Defense Command).