— Конечно, — сказал Мелхилл, — но думаю, что немного погожу. Ведь ты тоже поступил бы так, верно? Поэтому не спорь. Теперь слушай, ты попал в неприятную историю.
Блейн кивнул;
— Ты имеешь в виду зомби?
— О нем я ничего не знаю, Том, ни кто он, ни что он хочет от тебя. Но хорошего здесь мало, и тебе лучше держаться от него подальше, если он вдруг все вспомнит. Но я имел в виду не это.
— Как?! Это еще не все?
— Боюсь, что да. За тобой, Том, охотится призрак.
Несмотря ни на что, Блейн рассмеялся.
— Что тут смешного? — с негодованием спросил Мелхилл. — Ты думаешь, это шуточки?
— Думаю, что нет, но так ли уж это серьезно?
— Боже, да ты полный невежда! Ты что-нибудь знаешь о призраках?
— Расскажи.
— Так вот, у человека, который умер, есть три возможности. Первая — сознание может раствориться, распасться. И это конец. Вторая — сознание переживает травму смерти, и человек оказывается в Послежизни, на Пороге, становится духом. Эти два варианта тебе известны.
— Продолжай, — попросил Блейн.
— Третий вариант таков: его сознание повреждено травмой, но до конца не уничтожено. Он все-таки пробирается на Порог. Но напряжение для него слишком велико, он теряет разум. И вот это, мой друг, и есть призрак.
— Гм, значит, призрак — это сознание, потерявшее разум в результате травмы смерти?
— Верно. Он безумен и начинает охоту.
— Но почему?
— Призраки охотятся, потому что их заполняет извращенная ненависть, злоба, страх и боль. Они не уходят в Послежизнь, они стараются проводить как можно больше времени на Земле, стремятся напугать человека, ранить его, свести с утла. Охота — это самое античеловеческое деяние, само безумие. Понимаешь, Том? С первых дней человечества существовали призраки, но их число было невелико. Лишь некоторым из миллионов удавалось пережить смерть, и лишь малый процент выживших терял разум в процессе перехода, превращаясь в призраков.
Но эти немногочисленные представители рода призраков оказали колоссальное влияние на человечество, которое всегда со страхом и благоговением относилось к смерти, напуганное холодным бесстрастием трупа, потрясенное потусторонним юмором улыбки скелета. Веками создававшийся образ смерти казался полным бесконечного смысла, ее угрожающий палец указывал в небеса — в царство духов. Поэтому каждый призрак вызывал слухи и страсти, соответствующие тысяче. В призраков превращались болотные огни, шорох портьер, огни Святого Эльма, большеглазые совы, скребущиеся за стенами крысы. Фольклор развивался, создав ведьму с колдуном, демонов и дьяволов, суккубов и вампиров, инкубов и вервольфов.
Первые исследователи бесстрашно вторглись в этот лабиринт, пытаясь выяснить правду о сверхъестественных явлениях. Были разоблачены многочисленные надувательства, галлюцинации и просто ошибки восприятия. Но были выявлены и действительно необъяснимые явления, не имевшие статистического оправдания.
Все традиции фольклора пошли прахом. Статистически призраки не существовали. Но при всем этом существовало еще неуловимое нечто, которое отказывалось втискиваться в рамки классификации. Факт существования этого нечто игнорировался веками. Наконец развитие научной мысли догнало фольклор, включило в класс строгих научных фактов и придало ему респектабельность.
После открытия Послежизни стало ясно, что иррациональность призраков объясняется существованием безумных созданий в той туманной области между Землей и Послежизнью. Виды потустороннего безумия могли быть классифицированы подобно видам безумия у людей. Тут имелись и меланхолики, безутешно странствующие меж картин их великой страсти; шепчущие гиброфеники с их веселой чепухой; идиоты и имбецилы, принимавшие обличье маленьких детей; шизофреники, представлявшие себя животными; прототипы вампиров и Страшного суда; оборотни-волки, оборотни-лисицы и оборотни-собаки.
Имелись и обуреваемые тягой к разрушению полтергейсты и даже напыщенные параноидальные типы, мнившие себя Люциферами, Вельзевулами, Израэлями и Азазеллами, Духами Рождества, Фуриями, Божественным Провидением и даже самой Смертью.
Охота проистекала из болезни сознания призраков. Они рыдали на старых сторожевых башнях, смешивались с туманом вокруг виселиц, бормотали чепуху на сеансах спиритизма. Они пели, танцевали, плакали к удовольствию доверчивых, пока не появились научные исследования со своими холодными, трезвыми вопросами. Тогда призраки в страхе отступили в область Порога, опасаясь за свои иллюзии.
— Вот, значит, как все было, — закончил Мелхилл, — остальное ты и сам себе представляешь. С тех пор, как появилась корпорация «Мир иной», куда больше людей выживает после смерти. И, соответственно, большее число сходит с ума при переходе.