— Здравствуйте, мистер Блейн, — сказала она, — меня зовут Мэри Торн.
— Привет! — жизнерадостно воскликнул Блейн.
— Как вы думаете, мистер Блейн, где вы находитесь?
— По-моему, это больница. Думаю… — он замолчал. Он лишь сейчас заметил в ее руке маленький микрофон.
Она сделала быстрое движение. Какие-то люди ввезли и установили у кровати новые аппараты.
— Продолжайте, — снова обратилась Мэри Торн к Блейну. — Расскажите нам, что вы думаете.
— К черту, — сказал Блейн, мрачно наблюдая, как возятся у аппаратов вошедшие. — Что это? Что происходит?
— Мы пытаемся помочь вам, — сказала Мэри Торн, — разве это не в ваших интересах?
Блейн кивнул. «Хоть бы улыбнулась», — подумал он. Неужели с ним что-то случилось?
— Помните аварию? — спросила она.
— Какую аварию?
— В которую вы попали.
Блейн вздрогнул, когда внезапно вспомнил бешеную пляску фар, вой двигателя, страшный удар…
— Да… Сломался руль… мне пробило грудь… потом… потом… я ударился головой…
— Взгляните на свою грудь, — тихо сказала Мэри Торн.
Блейн посмотрел. На груди под пижамой не было даже шрама.
— Невозможно! — воскликнул он. Голос прозвучал как-то нереально. Он ощущал присутствие людей вокруг себя, склонившихся над своими аппаратами, но они казались ему тенями, плоскими, лишенными материальности. Их голоса напоминали жужжание мух на стекле.
— Первая реакция прекрасная.
— Да, действительно превосходно.
— Вы невредимы, — произнесла Мэри Торн.
Блейн взглянул на свое здоровое тело и вспомнил аварию.
— Я не могу в это поверить! — крикнул он.
— Отлично идет!
— Прекрасная комбинация недоверия и веры.
Мэри Торн сказала:
— Тише, пожалуйста. Продолжайте, мистер Блейн.
— Я помню аварию, — сказал Блейн. — Я помню, как меня сплющило, как я… умер.
— Что там, снял?
— Да, черт, великолепно получается!
— Совершенно спонтанная сцена.
— Замечательно! Они будут в диком восторге!
Мэри сказала:
— Немного потише, пожалуйста. Мистер Блейн, посмотрите на себя в зеркало, — попросила Мэри. — Вот оно. Взгляните на свое лицо.
Блейн посмотрел и затрясся, будто в лихорадке. Он дотронулся до стекла зеркала, потом провел дрожащими пальцами по лицу.
— Это не мое лицо! Куда делось мое лицо?! Куда вы дели мое тело и мое лицо?!
Это был кошмар, и он никак не мог проснуться. Плоские люди-тени окружали его, жужжали их голоса, они возились с бутафорскими аппаратами. Странно равнодушные, почти не замечающие его, они были полны смутной угрозы.
Мэри Торн еще ниже склонилась над ним, с красивых губ ее маленького рта сорвались нежные слова кошмара:
— Ваше прежнее тело погибло, мистер Блейн, погибло в автомобильной аварии. Вы помните, как оно умерло. Но нам удалось спасти наиболее ценную вашу часть. Мы спасли ваше сознание, мистер Блейн, и дали новое тело.
Блейн открыл рот, чтобы закричать, и закрыл его.
— Это невозможно, — тихо сказал он.
И все гудели, жужжали голоса-мухи…
— Успокаивается.
— Конечно, я так и предполагал.
— Я ждал, что он немного дольше побуйствует.
— Напрасно. Он начинает сомневаться, и это подчеркивает его дилемму.
— Возможно, но только в чисто сценических понятиях. Посмотри на вещи реально. Бедняга только что узнал, что погиб в автомобильной аварии и возродился в новом теле. И что он говорит? Он говорит: «Это невозможно!» Проклятье! Это не реакция!
— Нет, это реакция! Ты проецируешь.
— Ну, пожалуйста же, — сказала Мэри Торн, — продолжайте, мистер Блейн.
Блейн, глубоко увязший в кошмаре, едва ли обращал внимание на чужие голоса. Он спросил;
— Я на самом деле умер?
Она кивнула.
— И я действительно снова родился на свет в новом теле?
Она снова кивнула, ожидая продолжения.
Блейн посмотрел на нее и на людей-теней, занятых своими картонными аппаратами. Зачем они его мучают? Почему они не могли найти какого-нибудь другого мертвеца? Трупы не подлежат допросу. Смерть — вот древнейшая из человеческих привилегий, дарованная как рабу, так и царю. Смерть — это утешение человека, его право. Но, видимо, это право отменили, и теперь, даже умерев, нам не уйти от ответственности.
Они ждали, пока он заговорит. Может, подумал Блейн, безумие еще сохранило свои наследственные привилегии?