Охотники стали тихонько переговариваться между собой.
— Экий разговорчивый, паразит.
— Забудь, все Жертвы так говорят.
— Думает, что лучше нас, болтливая рожа.
— Посмотрим, как он запоет на кончике лезвия.
Халл холодно усмехнулся.
— Отлично, думаю, ситуация вам ясна. Теперь пусть каждый назовет свое оружие.
— Булава.
— Сеть и трезубец.
— Копье.
— Боло.
— Ятаган.
— Винтовка со штыком, — сказал Блейн, когда подошла его очередь.
— Меч.
— Алебарда.
— Сабля.
— Благодарю вас, джентльмены, — сказал Халл. — Я буду вооружен рапирой и, естественно, без лат. Мы встретимся в воскресенье на рассвете, в моем поместье. Дворецкий каждому вручит указание, как туда добраться Пусть боец со штыком останется, все остальные свободны, до свидания.
Когда охотники покинули комнату. Халл сказал:
— Штык — необычное оружие. Где вы научились им владеть?
Блейн поколебался, потом сказал:
— В армии, с 1943 по 1945 год.
— Вы из прошлого?
Блейн кивнул.
— Интересно, — заметил Халл без особой заинтересованности. — Тогда, как мне кажется, это ваша первая охота.
— Да.
— Я вижу, вы неглупый человек, и думаю, у вас были причины избрать такое небезопасное занятие, к тому же не очень уважаемое.
— Мне нужны деньги, — сказал Блейн, — я не смог найти другой работы.
— Естественно, — согласился Халл с таким видом, словно знал все с самого начала. — И вы решили пойти в охотники. Но, уверяю вас, это не простое занятие, да и охотиться на такого зверя, как человек, может, слава Богу, не каждый. Требуется особое умение, и далеко не последнее из них — умение убивать. Вы считаете, что обладаете таким талантом?
— Наверное, — сказал Блейн, хотя на самом деле не задумывался над этим вопросом.
— Интересно, — проговорил Халл, — несмотря на вашу воинственную внешность, вы не производите подобного впечатления. А вдруг окажется, что вы не в состоянии убить меня? Вдруг вас в самый решительный момент охватит сомнение?
— Посмотрим, — сказал Блейн.
Халл кивнул.
— Я тоже так думаю. Возможно, в глубине вас тлеет искра убийцы. Это сомнение прибавит нашей игре остроты. Хотя может оказаться, что у вас не будет времени ею насладиться.
— Это моя забота, — Блейну этот элегантный и многословный наниматель уже страшно надоел. — Можно задать вопрос?
— Я весь к вашим услугам.
— Благодарю. Почему вы решили умереть?
Халл уставился на него, потом взорвался смехом.
— Теперь я действительно вижу, что вы из прошлого. Ну и вопрос!
— Вы можете на него ответить?
— Конечно. — Халл откинулся на спинку кресла, глаза его приняли задумчивое выражение. — Мне сорок три года, и жизнь для меня пуста. У меня есть состояние, и я не привык себе ни в чем отказывать. Я экспериментировал, смеялся, любил, ненавидел — я уже сыт всем. Я испробовал все, что могла мне предложить Земля. В дни молодости наша зеленая планета представлялась мне некой сокровищницей, полной неисчерпаемых в своем разнообразии наслаждений. И вот теперь, к моей печали, я стал свидетелем конца новизны ощущений. Я вижу теперь, с каким самодовольством буржуа наша жирненькая Земля обращается вокруг безвкусно яркого светила. И сокровищница земных радостей теперь напоминает мне пустую детскую коробку из-под игрушек.
Халл взглянул на Блейна, чтобы проверить, какой эффект произвели его слова, потом продолжил:
— Скука простирается передо мною, словно бесконечная безводная равнина. Я хочу испытать последнее великое приключение этого мира — Смерть. Я пройду в эти врата Послежизни! Вы понимаете меня?
— Конечно, — проговорил Блейн, которого позерство Халла несколько раздражало, но вместе с тем и производило некоторое впечатление. — Но к чему спешить? Возможно, в жизни найдутся еще приятные вещи? А смерть назад уже не вернешь. К чему торопить ее?