Правда, приемник может подсказать, когда это произойдет.
— Кстати, — заметил я, — почему не установить приемник с расширенным диапазоном? Тогда мы располагали бы куда более полной информацией.
— Не могу не согласиться, но оборудование старого образца слишком велико, чтобы его можно было провезти в «Остере» без ведома финской таможни, а новейшие малогабаритные приборы слишком засекречены. Никто не станет рисковать ими, слишком велика возможность провала, — тут он вежливо улыбнулся.
Я лениво улыбнулся. Эти ублюдки все предусмотрели, даже как выйти сухими из воды в случае возможных потерь. Но меня волновало то, что одной из этих потерь мог оказаться я.
— Ну, ладно, — сказал я, — а как в этом районе обстоят дела с местами базирования истребителей?
— Как я понимаю, по поводу ракет тебе не стоит беспокоиться, на этих высотах от них толку мало.
— А я и не беспокоюсь, меня волнуют истребители.
— Так, — он извлек огрызок сигары изо рта, хмуро посмотрел на него и затушил о ботинок. — Мы склонны полагать, что несколько машин могут размещаться в Кандалакше.
Всего в двадцати милях от места моего приземления.
Я тяжело вздохнул и ничего не смог сказать. Оставалось только вновь углубиться в карту.
— Ты и в самом деле собираешься этим заняться? — тихо спросила миссис Бикман.
Я встал и обошел вокруг чемодана.
— У меня нет выбора.
— Все будет нормально?
Я замер. Наступило время взглянуть правде в глаза.
— Такую же работу я выполнял семнадцать лет назад, — ответил я, немного подумав, — Тот же тип самолета, тот же приемник. Беспокоит меня только то, что с тех пор обстановка в мире несколько усложнилась, а я стал старше. Нет, думаю, мы можем погореть.
Возможно, лицо Джада немного побледнело, но он наверняка не изменил своего мнения.
— Когда вылетаем? — спросил я.
Он посмотрел на свои часы.
— Операция намечена на час ночи. Сколько тут лета?
— Около часа. Я не собираюсь лететь по прямой и воспользуюсь кружным маршрутом.
Он кивнул.
— Тогда отправимся к самолету… ну, скажем, через полчаса.
— Хорошо.
Он посмотрел на миссис Бикман.
— Не будете вы столь любезны хоть чем-то покормить меня? После того, как по дороге я слопал пару сэндвичей с копченой олениной, во рту у меня не было ни крошки.
Миссис Бикман покосилась на меня.
— Накорми эту скотину. А то он даже на спусковой крючок нажать не сможет, — бросил я.
Она медленно встала, пронзив Джада убийственным взглядом, и направилась к коробкам у плиты.
Я закурил и вновь уткнулся в карту. Комната была маленькой, тесной и душной, в густом табачном дыму раскачивалась лампа. Скоро комнату заполнил аромат разогреваемой еды. Все было так знакомо, как старая болячка, о которой ты уже успел забыть, а она вновь о себе напомнила.
Крошечная комната для экипажей на краю взлетной полосы не то на Шетландских островах, не то на Шпицбергене, где было так же накурено, как и сейчас, тускло светила красная лампа, и кто-то готовил в углу на плите мой последний ужин. Все старались меня не тревожить и только тихо перешептывались. Знакомая картина, все как обычно. Я сгорбился в углу над картой, стараясь проложить маршрут между горными хребтами. Информация второго ранга — расположение радаров, информация третьего ранга — позиции зенитных орудий и места базирования истребителей Люфтваффе, а пятнадцатая степень предполагала, что я так или иначе должен был добраться до цели.
Затем я долго натягивал комбинезон, вешал на шею пистолет-пулемет «стэн», чтобы в кабине он лежал у меня на коленях, как средство первой необходимости. Приклеивал пластырем к левому запястью резиновую капсулу с цианистым калием. К этому средству следовало прибегать уже после того, как воспользуешься первым…
А снаружи меня дожидалось небо как громадный купол ночного собора, и моей задачей было прокрасться между церковными скамьями и ущипнуть напрестольный покров на алтаре. Основная трудность такой работы состояла в том, что в глубине сознания всегда гнездилось предчувствие, что тебя непременно схватят.
Я отодвинул карту в сторону. Джад уже опустошил свою тарелку и ободряюще поглядывал в мою сторону. Миссис Бикман снова вернулась в свой угол, пускала носом табачный дым и спокойно смотрела на меня.
— Ну, как ты? — поинтересовался Джад.
— Плохо. Я снова начинаю думать, как шпион. И мне это не нравится.
Он хмыкнул и достал еще одну сигару. Я подтолкнул ему карту.
— Вот маршрут. Это лучшее, что можно было придумать.
Маршрут был разбит на четыре участка. Первые три пролегали приблизительно на юго-восток, потом на восток и северо-восток, образуя плавную кривую, пролегавшую по долинам и пересекавшую границу посередине и южнее трех радарных станций. Каждый участок был около двадцати пяти морских миль длиной. Четвертый резко поворачивал на юго-восток и на пятнадцать миль тянулся по речной долине к месту нашего назначения.
Джад взглянул на маршрут с сомнением.
— Выглядит слишком сложно, а сложные планы никогда не получаются.
— То же можно сказать и о простых планах — таких элементарных, как сама идея перескочить границу России, чтобы подобрать какого-то типа. Если желаешь, чтобы тебя поймали, можешь сам заняться прокладкой.
Он по-прежнему смотрел недоверчиво.
— Если выбрать простой и короткий маршрут, у них будет меньше времени, чтобы принять меры, если нас заметят.
— Джад, в этом деле нужно забыть о быстрых прорывах и не полагаться на удачу, даже если раньше она тебе не изменяла.
— Ну… — тут он пожал плечами. — Ты здесь хозяин.
За эту фразу ему следовало дать Нобелевскую премию по лицемерию.
Он встал и застегнул молнию на куртке.
— Пора собираться.
Ко мне подошла миссис Бикман.
— Ты считаешь задачу выполнимой?
Я почесал давно не бритую щетину на подбородке.
— Если это вообще можно сделать, то у меня получится. Правда, пилоты всегда так считают.
— Если ты вылетишь в девять, то разминешься с ним.
— Кроме всего прочего.
Она печально улыбнулась.
— Хочется думать, что вы вернетесь, — повернулась она к Джаду. — Если я не дождусь вашего возвращения, то подниму такой шум, что все газеты будут писать только об этом.
Джад кивнул.
— Если мы не вернемся, важные лица сразу об этом узнают.
Он вынул магазины из моих пистолетов, потом посмотрел на охотничьи ружья и винтовку на стене. Я понял, что Джад думает о том, что может случиться, когда она останется с ними одна.
— Она не попытается ими воспользоваться, — заверил я.
Джад вопросительно взглянул на нее.
— Обещаешь?
— Я не хочу, чтобы ты открывала пальбу, — сказал я Элис. — Мне известно о них гораздо больше, чем тебе. Если бы этим можно было чего-нибудь добиться, я бы давно занялся этим сам.
Она неохотно кивнула.
— И ты тоже без полной уверенности ничего не предпринимай…
Затем я прижал к себе миссис Бикман, маленькую, но сильную и теплую, поднял ее голову и поцеловал.
Она отступила назад и, стараясь сохранять спокойствие, сказала:
— Что бы ни случилось, мне не в чем себя винить.
Мне оставалось только кивнуть и отвернуться, но тут же я повернулся обратно.
— Дай мне напрокат свою губную помаду, ведь это незаменимый навигационный карандаш.
Она разыскала ее и протянула мне, добавив с улыбкой:
— Не забудь привезти назад.
Я улыбнулся в ответ и направился к выходу.
Глава 23
Ночь была скорее тусклой, чем темной, без звезд. Слоистые облака стали плотнее, и небо теперь походило на грязный, опутанный паутиной потолок, нависший над деревьями. Даже их вершины выглядели какими-то размытыми и отбрасывали на землю тусклые, неясные тени.